Последнее дело - стр. 24
В движении и на свежем воздухе ей особенно хорошо думалось.
***
Мастер Фьерас был не столько вспыльчивым, сколько крайне нервным. Если его что-то беспокоило, он немедленно срывался на окружающих. Причём неважно, что именно это беспокойство вызвало – больной зуб, остывший чай или же внезапный дождь с утра; неважно, кто находился рядом – дети, подчинённые или же совершенно незнакомые люди. По малейшей причине все получали с одинаковой силой. За год до смерти мастер признал в себе чрезмерную нервность и начал с нею бороться.
Потому что женщины бросали его одна за другой. Потому что желанную должность, к которой он шёл несколько лет, сменила должность ненавистная. И потому что дети находились на грани полного разрыва отношений с отцом – Рьёш прямо сказал, что как только сестра окончит училище, он заберёт её и увезёт подальше. От родного отца подальше.
Всё это сработало – мастер Фьераш писал, что после слов сына он будто протрезвел. Будто с него какое-то проклятье сняли. Мастер сразу же рванул в ближайший храм, упал перед служительницей на колени и попросил сделать что-нибудь с его дурной душой. Служительница (в коей Мьюза немедленно заподозрила Эшью – её храм находился в Еловом квартале) терпеливо его выслушала, успокоила, велела приходить каждый день в назначенное время и за несколько встреч вытянула из мастера всё необходимое.
Путём нехитрых разговоров служительница определила, что мастер Фьерас всю жизнь находился не на своём месте – по сути жил не своей жизнью. С самого детства он делал то, что от него требовали родители (которые, само собой, желали только добра) – женился рано и на ком посоветовали, устроился в Колдовское ведомство и устремился к секретным разработкам как к самой почётной и оплачиваемой должности. И она предложила простейшее решение – начать жить для себя и заняться тем, чем хочется.
А мастеру с юности не давали покоя загадочные места Синедолья и его окрестностей – Страшный мост, Поющие развалины, Чёрная зыбь. Всего их было с десяток, но, например, о том, чем на самом деле пугает – и отпугивает – тот же Страшный мост, знали разве что служители храмов (и то это ещё проверить надобно). И с благословением служительницы мастер Фьерас (даром что в архиве с недавних пор служил) занялся любимым делом – раскопками.
Записи полугодичной давности пестрели краткими изложениями легенд и восторгами мастера – беспокойство, которое не давало ему житья, унялось. Испарилось. Прошло всего ничего, а человека как подменили. Мьюза заметила, что даже его почерк изменился, даже стиль изложения. Мастер Фьерас стал спокойным, рассеянным, задумчивым. Изредка, конечно, мог рявкнуть, но лишь если его совсем уж нагло отвлекали от работы.