После Владимира - стр. 44

Изяслав внимательно слушал Андрея. Он понимал, почему князь не отпускает его к врагам, его полугодовое отсутствие измучило княжескую чету. Он должен смириться, но весь горел жаждой мести хану, лживому и жестокому.

Они уже почти подъехали к лугу, на котором собирались дружинники для совершенствования своего боевого мастерства. Уже издалека было понятно, что там происходит что-то необычное: витязи кричали и улюлюкали, подбадривая огромного детину, который отбивался от пяти парней одновременно, точнее, парни отбивались от него. Андрей сразу узнал детину – это был сын кузнеца их разоренной деревни. Вся семья его пострадала: кузнец погиб, а его мать и жену с двумя ребятишками угнали печенеги. Когда враги напали на селение, Алексей повел коней на водопой. Вот так вместе с двумя конями и смог сбежать в Переяславль. Андрей еще вчера сумел оценить его возможности и не стал отправлять его на кузню, а позвал сюда, на луг. По его мнению, силища Алексея могла пригодиться в дружине. Дожидаясь воеводу, бойцы устроили драку на палках, человек пять против одного новичка. Кузнец завалил всех, выступивших против него.

– Никита, палку! – Княжич сразу загорелся поединком. Он встал один против молодца.

Алесей не стал ждать и нападал первым, но не мог достать Изяслава, который ловко уворачивался и не принимал бой. Затем, улучив мгновение, повалил богатыря на землю и прижал палкой к земле.

– Алексей, кажется… – спросил Изяслав, у него даже не сбилось дыхание.

Но Алексей смог вывернуться из-под палки, когда княжич немного ослабил хватку. Кузнец потянул его за собой, они покатились по земле. Дружинники обступили их, чтобы лучше рассмотреть драку, начали подбадривать обоих. Княжич – ловкий и стремительный – смог вырваться из рук Алексея. Вскочил и прижал кузнеца палкой, нажав на горло.

– Теперь все? – спросил княжич, оглядываясь вокруг: он искал шапку.

– Твоя взяла, княжич. – Молодец тяжело дышал и поднялся с земли.

– Изяслав, надо поработать с новенькими. Теперь есть кому палицей махать, – смеялся Шемяка, сотенный дружины.

– Вот ты и поработаешь, – огрызнулся Андрей.

Шемяка почесал затылок.

– Ты пойдешь к табунщику и выберешь себе коня. – Андрей подошел к кузнецу и похлопал его по плечу.

Дружинники смеялись:

– Силен, деревенщина. А ты, княжич, хорош. Полгода где-то пропадал и даже пира по возвращению не устроил.

– Какой пир, парни? Люди в деревне погибли, завтра в поход, а пир за мной.

Храм был освещен множеством свеч и заполнен людьми. Радостная пасхальная служба воодушевляла верующих, все были одеты в светлые одежды, женщины пестрили красотой и богатством праздничных сарафанов и платков, затейливых головных уборов. Сверкали жемчуг, позолота, ажурное золотое теснение. На пасхальной неделе каждая баба и девка надевала все самое лучшее, показывая свое мастерство в рукоделии. Княжеская семья стояла в отдельной нише наверху. Князь, княгиня, княжич и несколько человек из их окружения молились. Князь был поглощен службой, Изяслав был немного рассеян и смотрел больше на молящихся, любовался женскими нарядами. Все было так красиво, что сердце его пело в первый раз после решения отца, которое, как ему казалось, принижало его. Он был в самой силе, и только подготовка новых дружинников отвлекала его от темных мыслей и какой-то непонятной тоски. Как будто его позвали в дорогу, но не сказали, где она. Он сейчас стоял на каком-то перепутье, ожидая либо подарка от судьбы, либо сокрушительного удара. Оказалось, что он – не свободный человек, даже здесь в семейном кругу, как и в плену, он испытывал острую, почти болезненную нехватку воздуха. Он не мог поехать, куда ему хотелось, делать, что ему хотелось, только теперь его сдерживали не чужие порядки и желания, а родительская любовь, которая опутала его, как сетью, хотя была и сладка, как мед, но тяжела, как палица, которой он не мог махнуть Он, как колодник, был прикован к отцу и матери и повиновался им. Почему это великое счастье он воспринимает как повинность?