После развода. Даже если без тебя - стр. 9

Не муж, предавший меня и оставивший на обочине.
Не дочь подруги, чьи поступки стали ножом в спину.
Не водитель, вставший на сторону мужа.

А вот — нашлись. Хорошие люди. Тёплые, простые, настоящие. Целых двое.
Открыли свой дом и своё тепло для чужой растерянной, измученной женщины.

Мне за сорок, но сейчас я чувствую себя потерявшейся девочкой. Маленькой, одинокой, замёрзшей изнутри. Хочется свернуться клубком в позе эмбриона, спрятаться в тени их жизни, полной любви, доверия и какой-то простой, не показной доброты. И лежать так пока не утихнет боль, пока не перестанет кровить душа.
Пока не найдутся силы подняться на ноги.

7. 6

Хозяин дома, Борис Сергеевич хлопает в ладоши.

– Белый шоколад? Да что вы! Никогда бы не догадался. – Осматривает меня цепким, опытным взглядом, особенно порезы на лице. – Ладно, теперь давайте-ка разберёмся, что с вами не так.

– А какой вы врач?

– Сейчас уже на пенсии, но раньше работал отоларингологом. ЛОР.

– Ухогорлонос, – говорю машинально.

Мужчина усмехается.
– Да, мы о-о-очень любим, когда нас так называют.

– У меня нет для вас ничего интересного. С ухом-горлом-носом у меня всё в порядке, а вот с коленом беда.

– И не только с коленом. Мне не нравится ваш порез на щеке. Сейчас я обработаю его и стяну края раны липкими пластырями, но лучше бы наложить швы, иначе может остаться шрам.

Борис Сергеевич расспрашивает об аварии, обрабатывает мои раны, накладывает повязки. Говорит, что, возможно, у меня сотрясение. Подтверждаю, что да, вся моя жизнь сотряслась и распалась по трещинам, которые я по своей наивности не замечала.

Я ушиблась о глыбу лжи, которая внезапно оказалась на моём пути.

Порезалась об острые края предательства.

Обожглась о ледяное равнодушие мужа.

И как ни стягивай края ран и ни накладывай швы, шрамы останутся навсегда.

– У нас с мужем нет детей, потому что он не захотел обращаться к врачам. Он не любит врачей. – Вдруг делюсь с хозяевами этим не относящимся к делу фактом.

– Ничего страшного, я не обижаюсь, – заверяет меня Борис Сергеевич. – Я услышал часть вашего разговора с моей женой и могу сказать, что я тоже не фанат вашего мужа.

Вот так — запросто, ненароком, в уюте чужой гостиной — я получаю поддержку от двух совершенно незнакомых людей. Их тепло не демонстративное, не продуманное из вежливости. Оно как тёплый свет из окна в зимний вечер, как плед, накинутый без слов. Их взаимная любовь настолько очевидна и в таком избытке, что переливается через край, согревая забредшую раненую женщину.

Вдруг что-то сжимается в груди.
Ведь я думала то же самое об Ире.