После развода. Даже если без тебя - стр. 25

Мне хочется присоединиться и завернуть пожестче.
Но я настолько в шоке, что даже маты напрочь из головы вылетели!
-Петушок! Что здесь происходит? - голосом судьи, зачитывающей приговор, вопрошает Жанна Виссарионовна.
Ох, в моменте детское прозвище моего мужа звучит, как никогда, смешно.
-Да какой же он Петушок? - отмираю я. - Он - совсем другое животное! Профессор хренов! В собственном доме, где за стенкой дети в рыцарей играют, лапает какую-то... нехорошую девушку!
Петушок отмирает последним. Даже деваха уже начала барахтаться на его коленях, пытаясь подняться.
Отталкивается от неё с брезгливым видом, как будто ему на колени кто-то по ошибке бросил змею.
Его лысина становится красной, как спелый помидор.
-Что вы себе позволяете, Снежана!
Вот это представление! Ахаха! Петушок, да ты просто мастер по вылезанию из бесперспективных ситуаций! Аплодирую стоя!

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

14. 13

Методично, почти механически складываю вещи мужа в чемодан. Одежду пихаю в чёрные мешки для мусора. Символично, хотя я не собиралась вкладывать в выбор мешков какой-то особый смысл. Просто они лучше всего подходят по размеру.

Кажется, что я пакую не просто вещи, а нашу прошлую жизнь.

Ощущения странные, нереальные: я вычищаю, выгоняю из квартиры человека, которого совсем недавно называла любимым. Выметаю из пространства дыхание, запах, присутствие Андрея — и от этого кружится голова. Я снова погружаюсь в шок, хотя думала, что уже пережила острую стадию. Шок подкрадывается тихо, изнутри, как холод.

Галя рядом. Помогает, сжимая губы, ворчит себе под нос, что я слишком деликатничаю. Говорит, лучше бы всё это барахло вынести во двор, облить бензином и поджечь. «Вот тогда бы ты почувствовала, что отомстила». Но Галя не знает Андрея так, как знаю его я. Ему плевать на одежду. Он только плечами пожмёт, а у меня будут проблемы из-за «брачного костра» — и с соседями, и с законом.

Сложив всё, выгружаем мешки и чемоданы на лестницу. Они тяжёлые — не по весу, а по значению. Каждое движение даётся с усилием, будто выгружаем не тряпьё, а остатки общего прошлого.
Ира всё ещё сидит на своём чемодане. Уперлась взглядом в телефон, будто то, что происходит вокруг, её совсем не касается. На экране — страничка в соцсети, обновляется лента. Однако на её лице гадкая ухмылка. Ира наблюдает за нами исподтишка, краем глаза.

Это всё игра, тщательно разыгранная сцена. Ира не выглядит ни расстроенной, ни растерянной. Даже не попыталась прикрыться — всё то же кружевное нижнее бельё, выставленное напоказ. Она готовится к появлению Андрея, хочет эффектнее выглядеть, когда станет ему жаловаться. Это не любовь, а расчёт. Тщеславие. Попытка сыграть униженную и оскорблённую, не испортив маникюр.