После развода. Даже если без тебя - стр. 13

И вот нашла.

Вообще не следовало приглашать Иру к нам в дом, надо было поселить её отдельно.

Теперь моё поведение кажется чудовищно наивным. Как говорится, все мы становимся крепки задним умом. Только вот где он, этот загадочный задний ум, прячется, пока нужен? Почему просыпается только тогда, когда уже поздно, когда всё рухнуло и разлетелось в пыль? Было бы полезно научиться включать задний ум заранее — вместо «переднего» ума, доверчивого. Хотя бы иногда. Хотя бы в моменты, когда ставки действительно высоки.

Ранее идеальная кухня моих спасителей сейчас в полном беспорядке, но оно того стоило. Мне было бы неловко, что я выбрала чужую квартиру для моего внезапного кулинарного торнадо, однако Есения Петровна, хотя и припорошена мукой, и выглядит уставшей, получила очевидное удовольствие от нашей сладкой мести. Да и Борис Сергеевич не отставал. Тоже увлёкся и даже к концу придумал вполне себе приемлемый десерт: Зефир «Это было всего один раз». Слишком мягкий, слишком сладкий — вызывает недоверие с первой пробы.

Ещё он предложил продавать сосиски в тесте и предсказал их повышенную популярность, однако под строгим взглядом жены смутился и даже покраснел. Теперь сидит молча и уплетает третью по счёту «Ванильную радость», и это после того, что распробовал всё остальное, что мы приготовили. А ведь предупредил в начале, что не очень любит сладкое, но и его тоже затянул сладкий вихрь. Что интересно, он ни разу не попытался проявить мужскую солидарность и смягчить приговор Андрею.

Я благодарна ему за это.

Внезапно, бросив случайный взгляд на часы над обеденным столом, с удивлением понимаю, что день незаметно перешёл в вечер.

И в этот самый момент со мной происходит нечто труднообъяснимое — словно кто-то рывком стягивает с меня одеяло притворства, под которым я пряталась. На меня наваливается осознание случившегося — не резким ударом, а как холодная каменная плита, медленно и беспощадно придавливающая грудь. Это не обида, не паника и не краткий приступ ярости или разочарования, а вязкое, горькое чувство бессилия. Опустошение. Невыносимая душевная усталость.

Развод — это не двухминутное прощание, а растянутый во времени, мучительно детальный процесс, в котором каждое слово, каждый взгляд, каждая мелочь причиняют новую боль. Мне придётся пройти через это во всех безрадостных и болезненных деталях и пережить всё — от первых неловких разговоров до последнего хлопка двери.

Я откладывала осознание этого сколько могла, закрылась от реальности сладкой местью. Пекла булочки и торты как заклинание от боли, как будто могла замесить в тесто своё отчаяние и выжечь его в духовке. Однако самообман – это не выход, а только отсрочка неизбежного. Мне придётся взглянуть реальности в её неприглядное, гадкое лицо — и больше не отводить глаз.