После Путина - стр. 11

. Соотечественник, находящийся в острой фазе электорального возбуждения, вполне способен сообщить вам, что в Штатах приземлялось больше всего НЛО в мире, поэтому всех политиков там давно заменили андроиды с планеты Гугл-ёрс, которая, в свою очередь, собирается заменить в галактической структуре нашу родную Землю. Но мир, безусловно, спасёт наш родной супергерой (перечисляются фамилии), который видели – как на татами может? Вот то-то.

Вся эта конспирология вполне невинна, обостряется в строгом сезонном ритме и клинических форм не принимает. Поэтому в общем и целом восприятие символических аспектов политики в российском политическом сознании работает по простой схеме отождествления и персонификации. В результате вся политика отождествляется с личностями, а политическая власть – с одной личностью, с безоговорочным верховным лидером. Ещё раз подчеркну: так проще. И это, пожалуй, единственная причина, которая привела к формированию традиции персонификации власти в России.

Я понимаю, что кое-кто из вас немедленно построил ассоциации с излюбленной темой наших так называемых либералов: какой, дескать, беспробудно глупый и рабский народ достался России! Можете эти ассоциации смело разрушать: то, о чём пишу я, никак не характеризует уровень интеллекта и свободолюбия нашего народа. Да, вынужден огорчить господ либералов: русский народ, а равно и российские граждане – вовсе не тупые рабы, уж извините. Формирование упрощающих привычек, стереотипов – нормальный механизм работы сознания; если он не работает, вот тогда с сознанием что-то не так. Любое сознание стремится экономить усилия; и если в каких-то случаях эта экономия идёт во вред эффективности мышления, тогда и только тогда можно говорить о её ошибочности. А в случае с упрощением символического восприятия политики никакой ошибочности нет. Политические символы сложны для восприятия и при этом они не составляют для человека привычную с детства среду, как, например, культурные символы. В культуре мы все находимся с детства, воспринимаем её как естественное пространство своего обитания, и её символы нам, как правило, нет нужды ни истолковывать, ни понимать: мы их усваиваем на уровне предсознательных штампов. И реагируем на них как на простые сигналы. А с политическими символами эту операцию приходится проделывать сознательно, «в ручном режиме», что гораздо тяжелее. Вот мы и сводим все символические проявления к одному: к личности.

Зато уж эту личность мы наделяем всей полнотой символической власти. Она в нашем сознании с властью срастается. Становится всесильной, всевластной, вселенской. Ну, а там уже от обстоятельств зависит: либо вселенски злой, либо вселенски доброй. Вот вселенски противоречивой она быть не может, иначе символ становится слишком сложным для восприятия. Диалектическим. Поэтому или так, или этак, или добрый, или злой. Если вы сейчас намереваетесь мне гневно возразить, приведя в пример самих себя как обладателей безусловно глубокого аналитического ума и способности к многослойному восприятию символических аспектов политики, не торопитесь. Я ведь и не говорю, что