После падения - стр. 102

Я гляжу на него, рука Хардина все еще сжимает мою, напрягаясь ровно настолько, чтобы не дать мне влепить ему оплеуху; он кажется таким страдающим, донельзя несчастным. В его глазах такая мольба, что я не выдерживаю. Он подносит мою руку к своей груди, не сводя с меня глаз, и произносит:

– Ты ничего не знаешь о безвозмездности.

Он уходит, еще раз взглянув на меня, и мои руки бессильно опускаются.

Что, блин, она о себе вообразила? Она считает, что только из-за того, что я не хочу ехать с ней в Сиэтл, она может говорить мне такие гадости? Она, блин, не хочет, чтобы я ехал?

Она не приглашает меня с собой в Сиэтл, и этим она пытается меня поймать? Не похоже. Обычно только я психую, и то, что она попыталась меня ударить, меня весьма удивило. Как же она ненавидяще вытаращила глаза; лучше сейчас держаться подальше от всей этой ерунды.

Захожу в небольшое кафе. Кофе на вкус как деготь, к тому же я заказываю какой-то голимый кекс, который еще хуже. Ненавижу этот дурацкий городишко, где ничего не найдешь. Вскрываю сразу три пакетика сахара и засыпаю их в этот отвратительный кофе, помешивая пластиковой ложечкой. Еще ужасно рано.

– Доброе утро, – приветствует меня знакомый голос. Хотя и не тот, что я хотел бы услышать.

– А ты почему здесь? – Поворачиваюсь и вижу Лилиан.

– Ну, ты явно не жаворонок, – сладким голоском говорит она, занимая место напротив меня.

– Проваливай, – огрызаюсь я.

Оглядываю кафе. Очередь выстроилась почти до дверей, почти все столики заняты. Вероятно, стоит сделать им одолжение и предложить найти какой-нибудь гребаный «Старбакс», потому что это место отстойное.

Она смотрит на меня.

– Я так понимаю, ты не извинился.

– Господи, ты чертовски любопытна. – Я тру переносицу, и она улыбается.

– Ты будешь это доедать? – Лилиан указывает на кекс передо мной, твердый как камень.

Я пододвигаю тарелку к ней, и она откусывает кусочек.

– Я бы не стал это есть, – предупреждаю я, но она все равно жует.

– Не так уж плохо, – врет она. Уверен, ей хочется его выплюнуть, но она проглатывает. – Так расскажешь, почему ты не извинился перед Тамарой?

– Ее зовут Тесса, если ты о ней…

– Ладно, расслабься. Шучу! Я просто прикалываюсь.

Она радостно хихикает над тем, что я разозлился.

– Ха-ха. – Я допиваю остатки кофе.

– И все-таки почему?

– Не знаю.

– Нет, знаешь, – настаивает она.

– Почему тебя это волнует? – Я наклоняюсь к ней, и она откидывается на спинку стула.

– Не знаю… Потому что ты, кажется, любишь ее, и ты мой друг.

– Твой друг? Я сам себя не знаю, а ты уверена, что хорошо знаешь меня, – многозначительно замечаю я.