#После Огня - стр. 11
Они еще посидели так, медленно раскачиваясь, словно баюкая друг друга, пока слезы не кончились. Алиса слегка отстранилась и почуяла, что обычный запах гари мешается с горьким запахом сгоревшего ужина.
– Вот же растяпы! – Девушка метнулась к печи, обернула тряпкой ручку старой кастрюли и сняла ее с огня. – Чем теперь будем ужинать? Тут все пайки. Тетка расстаралась, такое рагу, наверное, даже с кусочком мяса…
Лин подошел к Алисе сзади, крепко прижал к себе и зашептал ей в затылок:
– Я не могу тебя отпустить. Когда он меня подозвал, я шел и думал, что мне теперь дадут дом. Что мы с тобой сможем туда переселиться, попробовать быть… Я не знаю. Вместе? Так это называется? Получили бы разрешение в Городе. Я даже и не понял сразу, что Вожак выбрал тебя, стоял там, как идиот. Да я до сих пор этого не осознал. Зачем ему ты? Я выбью из него ответ. Он тебя не заберет… Он не посмеет, я клянусь. Я пойду вместо тебя.
Алиса слушала этот жаркий шепот, не пытаясь обернуться. На секунду она позволила себе представить, как смущенный Лин предлагает ей переселиться в дом Вожака вместе. Как заохала бы Шая и как одобрительно присвистнули бы в Братстве, узнав об этом. Наверное, и в Городе не были бы против. Наверное, она бы и сама не возражала. Сердце часто екало, когда Лин обнимал ее, дурачась. Так же оно замирает, когда входишь в пике во время полета. И Алиса догадывалась, что это значит. Они всегда были бы рядом, все это было бы так правильно и хорошо – и внезапно стало так желанно. Но Закон гласит: Крылатые не обсуждают приказ Вожака, не оспаривают приказ Вожака, исполняют приказ Вожака.
Она повернулась к Лину, приподнялась на цыпочки так, чтобы их глаза оказались на одном уровне, и со всей уверенностью, что нашла в себе, сказала:
– Ты не станешь этого делать, Лин. Ты – Крылатый. Ты – Вожак Братства. Завтра я поступлю так, как должна. Ты останешься, чтобы быть предводителем отряда, чтобы Город жил, чтобы бабка Фета жила и тетя Шая, чтобы соседским малышам было что есть. Тебя некому заменить. Ты нужен Городу и Братству. Обещай мне это, Лин, иначе я уйду сейчас. И мы даже не простимся.
Он долго смотрел на нее, не двигаясь, не дыша. Его темные глаза будто стали еще темнее, словно он уже сгорал в предсмертном огне. Алиса не отвела взгляда, не потупилась, не отступилась. Она верила в каждое слово, которое только что произнесла. Наконец Лин выдохнул:
– Обещаю.
И вот тогда она его поцеловала.
Шая долго стояла у двери большого дома Правителя, высившегося на застроенной лачугами площадке посреди скал. У входа в дом, где принимались решения, от которых зависела жизнь каждого, кто влачил жалкое существование в сожженном мире.