После измены (сборник) - стр. 11
– Ну а потом, – тяжело вздыхает Веруня, – потом, конечно, простить! А куда деваться, Ириш? – Она пугается моего взгляда. – Куда деваться-то? Вся жизнь за плечами – не вымараешь. Да и внучок на подходе. Короче, чего мудрить? Проучить и простить. А куда ты с подводной лодки? На пятом десятке жизнь не устроишь.
– А мне и не надо! – уверенно говорю я.
– Это тебе сейчас так кажется, – грустно усмехается Веруня. – Одиночество бабье – господи не приведи! Да и потом – с кем не бывает! Ну, сорвался мужик один раз в жизни и тут же влип по неопытности. Бог велел прощать. А не простишь – высохнешь и умрешь от тоски или – от страшной болезни. Обиды – они душу до дна выжигают.
И эта туда же! Философ доморощенный. Все про все знают. А я – опять в дураках.
К ночи Веруня напилась и осталась у меня ночевать. Обычная история.
Я еду к маме, с прической и на каблуках, и, разумеется, с цветами и подарком. Открывает дверь Галина. Выглядит ужасно – болезненно худая, с серым цветом лица. Держится рукой за грудь – говорит, что болит шов. Мне становится стыдно. Выходит мама и долгим взглядом изучает меня.
– Нормально? – интересуюсь я.
Мама вздыхает и качает головой. Опять осуждает. За что на сей раз? Ведь я так старалась! Анюта сидит в комнате на диване и морщит брови. Что-то болит? Нет. Все нормально. По-моему, она сейчас разревется. Зять Эдик смотрит на меня с нездоровым любопытством. Или мне кажется?
Муж сестры жмет мне руку – так он выказывает сочувствие. Я руку выдираю. Дело в том, что я его очень не люблю. В нашей семье считается, что он сломал сестре жизнь. Объясняю – всю жизнь скаредничал, считал каждый рубль, не так давно сестра узнала, что у него есть любовница, а у любовницы дочурка, которую он, оказывается, страстно любит, потому что почти растил. В смысле – принимал жаркое участие.
Как сестра узнала? Нашла завещание, в котором четко прописывалось, что его квартирная доля принадлежит этой девице. И машина тоже. Их машина. Участок земли – тоже. Землю, кстати, получала еще наша мама, а потом отдала сестре. После этого сестра и заболела, но продолжала с ним жить. Мы с мамой ее мужа с трудом выносим. Конечно, на этом фоне мой Леня – ангел во плоти.
Эдик кружит вокруг стола, как всегда голодный, причем это становится похоже на какую-то болезнь. Анюта говорит, что скоро он съест ее. Мой зять всегда молчит, и непонятно, что у него на уме. Мне он совершенно чужой человек.
Среди гостей – мамина сестра Тонечка, старая дева, всю жизнь мечтавшая подцепить хоть какого-нибудь мужичка, пусть самого плохонького. Но даже самые плохонькие от нее сбегали через неделю. Мама говорила, что они задыхались от Тонечкиной заботы и запаха духов «Каменный цветок».