После измены. Молодая жена - стр. 10
– Двадцать, – спокойно произношу, а самого пробирает нервозное ощущение. Эта мелкая еще не стала моей женой, а уже позволяет себе такое. Кажется, у меня развился пунктик.
– А тебе, друг мой, сколько?
– Тридцать пять.
– Во-о-о-т! Разницу не видишь?
– Я вижу только то, что моя будущая жена зажимается с каким-то хером перед толпой, – прорычал я, направляясь к сцене.
– Она еще не дала тебе, а ты уже её ревнуешь! А что дальше?
– А дальше её ждет перспектива узнать, что такое быть моей женой. И я не ревную! Было бы что ревновать. Я уже предвкушаю, что будет дальше. И надеюсь, мне не придётся запирать ее в комнате.
– Какой злой дядя Влад, – усмехается Егор.
– Я не злой. Я справедливый и наученный горьким опытом.
– С этим не поспоришь. Опыт у тебя действительно горький.
С Егором мы знакомы с подростковых времен, когда вместе ходили сдавать металлолом, чтобы накопить денег на приставку, а потом вместе поступали в институт. Только я на третьем курсе слился из-за того, что батя помер, а мать вдалась в запой. Младшую сестренку кормить надо было. Пришлось идти работать. Чем мог Егор и его семья помогали, но вечно быть в должниках было неудобно. К тому же мать Егора частенько оставалась с Евой, пока я работал. На нашу надежды не было, а за шестилетним ребенком нужен был присмотр и уход.
Познакомился с Ольгой. Вскоре женился. Забрали Еву к себе. Мать вскоре умерла от цирроза, что и следовало ожидать, когда живешь запоями изо дня в день. Затеял бизнес, который вроде бы развился, а потом рухнул. Криминальные связи помогли встать на ноги. А там и Егорка подтянулся. На взаимопомощи открыли свои компании. Только я занимаюсь строительством, а его поставляет мне материал. Все работает на взаимовыгодной основе. Схема проще не придумать и все в плюсе.
Ева выросла и сейчас укатила в Штаты по программе обмена. Учится девочка на дизайнера. Мечтает создать свою эксклюзивную коллекцию свадебных и вечерних платьев и стать знаменитой, как какая-то там мадмуазель. Не помню. Но чем бы дитя не тешилось, лишь бы не пускалось во все тяжкие.
А вот я стоял и хмурил брови. Как мне все это не нравилось. Танец подошел к концу, и этот щегол склонил к моей невесте свою харю слишком близко. Ворваться на сцену я не могу, но выговор устроить – запросто. Да и кое-кому пёрья пощипать не помешает.
Как только танцоры с “погорелого театра” покидают сцену, скрываясь за ширмой, хватаю Анну за руку и тяну в дальний закуток, где нас никто не увидит. Оказавшись скрытыми от глаз свидетелей, это милое создание начинает шипеть: