Посланник - стр. 107
В среду утром, сразу после завтрака, Никита с решительным видом разделся до пояса, некоторое время разглядывал «родимое пятно» Вести, не потерявшее форму звезды, буркнул Такэде:
– Поехали, чего тянуть.
– Садись в кресло. Ничего такого не чувствуешь?
– Никаких ощущений… кроме мандража. Боюсь, конечно, чего уж там, но и на попятную идти – себя не уважать. Давай лучше попрощаемся на всякий случай. Кто знает, что может случиться…
– Если не уверен – не начинай. – Такэда украдкой глянул на перстень, оранжевый пятиугольник пульсировал с нарастающей частотой. Вокруг незримо концентрировались силы мрака, настойчиво ища двух человек, несущих угрозу существования Системы – Системы вседозволенности, насилия и страха, которую создали добровольные помощники грозного Денницы-Люцифера. Да, он имел право быть недовольным своим положением, так же как имел право называть себя Владыкой, величайшим из вершителей судеб Веера Миров. Но создателем, творцом назвать его было нельзя. Понимал ли он сам, что является величайшим разрушителем, когда-либо существовавшим во Вселенной? Или только людям, разумным существам, доступны муки моральных сомнений по поводу того или иного поступка, муки нравственного оправдания?..
– Что застыл? – осведомился Никита.
– Я тоже боюсь, – вздохнул Такэда. – Больше, чем ты. Но времени у нас нет. Они могут объявиться здесь в любую минуту. Если готов – начинай.
– Как?
Толя походил в задумчивости вокруг кресла, в котором сидел Сухов, подергал себя за вихор.
– Понимаешь, я, как и ты, считаю, что просто так Весть не заговорит, нужен эмоциональный взрыв, стресс, как в прошлый раз.
– Я попробую. – Сухов сосредоточился, прислушиваясь к своим ощущениям. Что-то сдвинулось внутри, словно открылась форточка в сплошной стене и кто-то выглянул оттуда, угрюмый и опасный. Но сама «стена» осталась монолитной и неприступной. Не помогли ни внутренние призывы к Вести открыться, ни болезненное напряжение всех мышц. Весть молчала. Лишь один раз удалось ощутить тонкий укол холода в плечо – во время «открывания форточки в стене», затем «форточка захлопнулась», холодная сыпь перестала играть кожей плеча, и ощущение бездны у ног исчезло.
– Все! – выдохнул Сухов, мокрый от пота. Расслабился, вытер лоб, виновато глянул на бесстрастного Такэду. – Не получается. Она меня слышит, я чувствую, но отвечать не хочет.
– Я же говорил… – начал было Толя, и в этот момент какой-то звук у входной двери заставил его замереть. – Т-с-с-с…
Никита мгновенно вскочил, напрягся, все еще думая о звезде Вести, и почувствовал бесшумный толчок в голову; перед глазами все поплыло, будто при нокдауне или после стакана спирта, а затем сильнейший «электрический» разряд пронизал плечо, шею, висок, вонзился в голову и на некоторое время парализовал тело. Сухов не упал только потому, что длился этот паралич мгновение. И тут же все изменилось.