Посланник смерти - стр. 3
«Как странно, – подумал мужчина, – написано словно специально для меня. Интересно, кто и зачем это сделал?» Еще раз повторив про себя четверостишие, он начал спускаться по лестнице. Оказавшись на улице, мужчина неторопливо огляделся и выбросил связку ключей в стоявшую неподалеку урну. После чего, глухо пробормотав: «Ну вот, слава Богу, все и кончилось» – он опять надвинул шляпу на глаза и не оглядываясь двинулся в направлении Сухаревской площади.
Таким был финальный акт одной из самых удивительных и загадочных операций, проведенных работниками российских спецслужб в начале девяностых годов.
Утро 8 мая 1991 года не предвещало никаких неожиданностей. За окном вовсю светило солнце, а в постели было тепло и уютно. Вставать, несмотря на довольно позднее время, совершенно не хотелось. Сладкая полудрема вновь и вновь накатывала на меня, удерживая под одеялом. Неожиданно зазвонил стоящий на тумбочке телефон. Повернувшись на бок, я взял трубку.
– Алло, Сань, – услышал я голос своего школьного друга Михаила Воробьева, – ты встал или все еще дрыхнешь?
– Да нет, не дрыхну, – сонно пробурчал я, – уже почти что на ногах.
– А ты знаешь, по какому я тебе поводу звоню-то? – энергично продолжал он.
– Нет, – честно признался я, – не имею ни малейшего понятия.
– Хочу пригласить тебя в гости, на празднование Дня Победы, – сказал мой приятель. – Обязательно приезжай, не пожалеешь!
– Да-а, завтра же праздник, – вспомнил я. – Понял, Миш, обязательно буду. Что мне захватить с собой?
– Возьми, брат, пару-тройку бутылочек портвейна.
– Портвейна? – удивился я. – Ты с каких же пор стал любителем портвейна?
– Да нет, это не для меня, – засмеялся Михаил. – К отцу в гости приехали его бывшие сослуживцы из Рязани. Такие, знаешь, шустрые стариканы, так это для них гостинец.
– Все ясно, – ответил я, – и когда назначен общий сбор?
– Подъезжай к часу дня, – сказал Михаил.
– Договорились, – ответил я и положил трубку.
Вот так, совершенно буднично, началась эта удивительная и в чем-то даже загадочная история. Но о том, что заурядный телефонный звонок явился невольным детонатором произошедших впоследствии событий, мы узнали только по прошествии нескольких лет.
Выйдя из метро на Колхозной (теперь Сухаревской) площади, я прошел метров триста по Сретенке и, миновав выкрашенное грязно-желтой краской здание старой, ныне снесенной, средней школы, свернул в хорошо знакомый переулок. Поднявшись на второй этаж старинного, бывшего доходного дома, я нажал на кнопку звонка. Через несколько секунд за дверью послышались оживленные голоса, лязгнул еще дореволюционный засов и я увидел перед собой отца моего друга, Александра Васильевича Воробьева.