Пошел ты, Снежный! - стр. 47
– Завтра побреюсь, – полярник улыбнулся легкой открытой улыбкой, какую я у него еще не видела. Меня кольнула зависть от той нежности, которая царила между членами этой семьи.
Макс потянул меня за рукав в ванную комнату, а я с удивлением отметила наличие хорошего санузла в доме. Словно деревня четко ассоциировалось с плохими дорогами, полуразрушенными землянками и покосившимся туалетом на конце огорода. Но дом, в который я попала, да и многие другие дома, встретившиеся нам по дороге, выглядели аккуратно и современно.
– Так и будешь молчать, как дерево? – угрюмо спросил он. Я и не заметила, что не сказала ни слова его родителям, кроме неуверенного «здрасьте».
– Я растерялась, – призналась я, наблюдая за тем, как Макс, закатав рукава рубашки, мылит руки.
– Ого, – он вытер руки и пригласил меня к раковине, – Приятно видеть тебя растерянной.
Он усмехнулся и вышел из ванной, предоставив мне маленькое пространство для одиночества. Там за дверью семья. Настоящая. Живая, теплая, любящая и открытая. И от одной мысли об этом у меня дрожат руки.
Надо быть тише, чтобы не спугнуть их. Меньше говорить, скромно улыбаться. Надо быть хорошей девочкой.
Дыши, Поля, дыши.
Я умылась холодной водой, и паника отступила, оставив мне одну лишь нервозность. Когда я вернулась в комнату, за круглым столом посреди комнаты уже сидела мужская половина семейства Снежных.
Из маленькой кухни выпорхнула мама Макса с тарелкой хлеба. Она приобняла меня, подталкивая к свободному стул напротив Максима.
– Полечка, что ты будешь? Щи или картошечку с мясом? – за меня протяжным воем ответил желудок. Есть хотелось невероятно! Все эти запахи дурманили мозг.
Я глянула на Макса – тот смотрел на меня с усмешкой. В его взгляде отчетливо читалось: «Ну давай, попроси брокколи». Пошел ты, Снежный!
– Спасибо большое, я бы съела картошку с мясом, – я вежливо улыбнулась и крикнула в след уходящей на кухню маме: Вам помочь?
– Да, Полюшка, если не сложно, – отозвалась женщина, и я пошла к ней, показав Максу язык. Он на удивление довольно улыбался.
Мужчины стали обсуждать автомобильный инцидент, а я зашла на кухоньку – крошечную, но такую уютную.
Небольшой стол у стены, а над ним открытые деревянные полки с мукой, крупами, приправами и прочей мелочью. У другой стены прямо у большого окна – плита с раковиной. В углу – высокий пенал для хранения посуды.
Антонина Федоровна протянула мне супницу, пышущую паром.
– Ставь щи на стол, будем мужчин кормить, – весело сказала она, прихватывая большую тарелку с отварным картофелем, смазанным маслом и посыпанным зеленью. Я ощутила обильное слюнотечение и поспешила к столу, осторожно держа посуду.