Пощёчина генерал-полковнику Готу - стр. 30

В роте имелось шестнадцать танков Т-26, по пять единиц на взвод и один командира роты. Машины были разновозрастные и неоднородные в техническом состоянии. Треть парка составляли новые танки, образца тридцать девятого года, с более современными и мощными двигателями. Остальные, участвовавшие в прошлогоднем освободительном походе, имели выработавшие ресурс двигатели, изношенные подвески, в них отсутствовали танковые переговорные устройства (ТПУ), а на командирских – радиостанции.

Одним словом, тщательно ознакомившись с личным составом и состоянием техники, Гордеев пришёл к выводу – рота в боевом отношении ничего собой не представляла. Первое, что следовало в таком случае сделать, доложить командиру батальона. Но Алексей понимал, либо комбат был в курсе всего этого, либо сам слабо разбирался в танковом деле. Хотя капитан Луценко произвёл на него вполне благоприятное впечатление. Молод, подтянут, аккуратен, немногословен, выражается нормальным командирским языком, в меру насыщенным ненормативными терминами. И всё же Алексей решил сперва посоветоваться с подполковником Зайцевым.

Дождавшись вечера, прячась за деревьями и кустами, он незаметно прокрался к коттеджу, в котором квартировал начальник штаба бригады. Алексей понимал, заметь его кто-либо из знакомых, обязательно станет известно комбату. А ему вовсе не хотелось прослыть стукачом. Отношение к нему сразу изменится.

В доме светилось два окна. Он тихо постучал. За дверью долго стояла тишина, затем она приоткрылась, показалась всклокоченная голова Зайцева, послышался недовольный голос только проснувшегося человека:

– Кого черти принесли?

– Это я, старший лейтенант Гордеев. Извините за беспокойство, товарищ подполковник.

– А, заходи, Гордеев. Чего по ночам бродишь? Заходи, заходи. Сейчас самовар поставлю, чай будем пить. У меня, знаешь ли, отличный чай. Друзья из Грузии привозят. А ты пока посиди.

Зайцев подтянул галифе, накинул на плечи китель и, шаркая домашними стоптанными тапками, отправился на кухню.

Алексей устроился в гостиной на старом плюшевом диване, стал осматривать начальское жильё. Было оно весьма скромным и каким-то запущенным, нежилым, неуютным. Чувствовалось отсутствие глаз и рук хозяйки. Только большой книжный шкаф, заполненный от пола до потолка, вносил некое оживление в эту холостяцкую берлогу. Алексей подошёл к шкафу и с интересом стал рассматривать его содержимое. Собрания сочинений Льва Толстого, Чехова, Гоголя, Достоевского, томики стихов Пушкина, Фета, Тютчева, энциклопедические словари, старые издания по военной топографии, фортификации, книги на немецком и итальянском языках о танках, – всё это вызвало у него зависть и глубокое уважение к Зайцеву.