Пошатнувшийся трон. Правда о покушениях на Александра III - стр. 27
«Уже в бытность в Шлиссельбургской крепости, когда в соседней с моей камерой умирал Исаев, я пригласил доктора и просил обратить внимание на него, прибавив при этом, что из 11 человек, которые были в равелине по нашему процессу, они уже замучили там в короткое время 6 человек. Соколов, который здесь же присутствовал, вмешался в разговор и сказал: “И совсем неправда, не 6. Во-первых, у того, который со мной служил, – Соколов фамилии не назвал (Клеточников) – еще на воле была чахотка, а во-вторых, с другим случилось совсем другое”. На мой вопрос: что же другое? Соколов сказал: “Это оставим”. Соколову можно поверить, что “с другим случилось совсем другое”, т. е. этот другой не умер “естественной” смертью… Обо всех умерших в равелине нам известно, так как с ними были сношения. С одним Александром Михайловым не было сношений. Значит, Александр Михайлов и есть этот “другой”. Знали мы еще о Михайлове, что он болел, так как во время прогулки слышали голос доктора из его камеры» [19].
Сам Щеголев описал смерть Александра Михайлова по документам из фонда Петропавловской крепости и даже позволил себе сентенцию, характерную для того времени:
«Так сошел в могилу, на 29-м году жизни, один из достойнейших и благороднейших революционеров, которых когда-либо знала история. Неоцененный страж и хозяин-устроитель революционных организаций, блюститель революционной дисциплины, Александр Дмитриевич Михайлов был фанатически предан революции».
Действительно ли опытный историк и журналист Щеголев думал именно так, как написал? Вряд ли. Скорее всего, ключевым в этой тираде является слово «недооцененный». Уж слишком явной и, главное, немотивированной была полная изоляция так называемого «Михайлова» в камере № 1: без прогулок, без возможности перестукивания. Бесспорным в данном случае остается сообщение Михаила Фроленко, что Михайлова после суда вообще никто не видел. Именно такое утверждение ставит все на свои места: Михайлов после суда был изъят из Трубецкого бастиона и через внутреннюю тюрьму Департамента полиции на Фонтанке, 16, покинул Россию.
Конец ознакомительного фрагмента.