Поселок. Тринадцать лет пути. Великий дух и беглецы. Белое платье Золушки (сборник) - стр. 74
Олег подошел к печке и подбросил поленце. Оно сразу запылало голубоватым жарким пламенем. Отблески заиграли на лицах.
– У них была специальная горелка. И топливо.
– Какое? – спросил Олег.
– Ну, уж по крайней мере не дрова.
– Я лягу, – сказала мать. – Помоги мне, Олежка.
Старый успел первым, он подвел мать к постели и уложил ее.
– С топливом можно придумать, – проговорил Олег, глядя в огонь. – И горелку мы сделаем.
– Ты всерьез это замыслил?
– Совершенно серьезно. Если подняться к перевалу на воздушном шаре, это будет громадная экономия времени и сил. Хотя бы подняться. А может, и спуститься. Или сделать два шара, три шара. Один для людей, другой грузовой.
– Оставь эти бредни! – испугалась мать. – Еще полетишь и разобьешься.
– Не бойся, Ирина, – ответил Старый. – Это только мечта.
– Сделаем, – сказал Олег.
Он повернулся и быстро вышел из хижины.
– Оденься! – крикнула мать вслед.
Но он не слышал.
На улице похолодало. Пошел мелкий снег, мокрый, крупяной. Крупинки взбивали лужи и катились по скользкой земле. Поднялся ветер, северный, с гор.
Было темно, только тускло, сквозь крупу, светил, покачиваясь, фонарь у ворот. Его свет падал на мокрый блестящий гребень козы, которая маячила у изгороди, ждала кавалера.
Олег перепрыгнул через лужу и наискось через дорогу побежал к хижине Сергеева. Сквозь затянутое мустанговой пленкой окошко пробивался слабый свет плошки.
Олег постучал и сразу же вошел, захлопнув за собой дверь, чтобы не выпускать тепло.
– Сергеев, прости, – сказал Олег от порога, – у меня идея.
Сергеев сидел за столом, пил чай – кипяток, подкрашенный сушеной травой. Напротив за столом сидела Линда Хинд, вдова Томаса. Марьяна в торце стола колдовала в полутьме, расставив плошки с сушеными снадобьями.
– Садись, – пригласил Сергеев.
Линда поздоровалась тоже, хотя они, конечно, раз пять за день уже виделись. К тому же Линда приносила Сергееву поесть в мастерскую. Она в последнее время часто приходила к Сергееву, и никто этому не удивлялся. Все думали, что она переедет к Сергееву жить. Мать Олега даже говорила: скорей бы, чего они ждут, Линде совсем тяжко без мужа – она-то знала, что такое женское одиночество.
– Я решил сделать воздушный шар, – произнес Олег.
– Зачем? – спросил Сергеев.
Он был самым сильным и надежным мужчиной в деревне, как бы вожаком этой маленькой человеческой стаи. Еще крепкий и «относительно целый», как сказала мать. У него лишь не хватало двух пальцев на правой руке. С Марьяной у них похожи только глаза – у обоих серые, светлые, в длинных густых ресницах. Но лицо Сергеева квадратное, тяжелое и, наверное, некрасивое, если посмотреть на него чужими глазами. Однако в лице читалось спокойствие, и ему можно было верить. Раньше кумиром Олега был Старый, который обо всем знал, который был Учителем. Но после возвращения с гор Олег все больше привязывался к Сергееву. Тот был не только учителем, он был мастером, и у них с Олегом общее дело.