Порубежники. Далеко от Москвы - стр. 75
– Здравствуй, мил человек.
Фёдор обернулся. В покосившемся дверном проёме стояли Мефодий и Матвей Лапшины. Заметив в окно чужака, который без стеснения орудовал в сарае, хозяева поспешили на двор. Старик, отдуваясь после бега, недоверчиво смотрел на незваного гостя. Матвей пытался в полумраке взглядом отыскать вилы или что-то ещё, что могло сгодиться за оружие.
– Здорово! – радостно ответил Фёдор. – Ты, стало быть, старшина тутошний?
– Стало быть, я. – тихо, словно нехотя признался Мефодий.
– Ну, коли так, знакомы будем – Фёдор Степанович Клыков. Отныня дворянин здешний.
Фёдор протянул старшине бумажную трубочку с накладной печатью государева поместного приказа. Мефодий дрожащими пальцами развернул грамоту, взглядом пробежал по трём неровным строчкам.
– Это как же, мил человек, понимать? – спросил он, возвращая грамоту.
– А так и понимай. Отныне это государева земля, а я на ней за службу помещён. Отныне княжеских рядцов над вами не стоит. Один господин у вас – я. Понимаешь?
Мефодий озадаченно почесал затылок.
– И это… Что ж теперь? Как?
– Ну, перво-наперво, дай-ка мне согреться. – усмехнулся Фёдор. – А уж после толковать станем.
Старшина хлопнул себя по лбу и виновато улыбнулся.
– Да уж конечно… Милости прошу!
Лапшины провели Клыкова в дом. В единственной комнате совсем не маленьких размеров было темно и тесно, как в гробу. Одну половину горницы занимал большой верстак в локонах стружки и россыпи щепок. Полавочник над ним загромоздили бочарные плашки. Рядом на полу лежало несколько деревянных обручей, внутри которых насыпью валялись скобеля, уторники и прочий мелкий инструмент.
В другой половине, сраставшейся с бабьим углом, в ряд стояло полдюжины снопов сухой льняной соломы. Чуть поодаль Дуняха в мокрой от пота рубахе среди облака серо-зелёной пыли усердно шлёпала рукоятью большой мялки. Рядом с печкой Серафима на веретене сплетала размятые волокна в длинную нить. У её ног в своих заботах копошились трое ребятишек мал мала меньше.
– Бросай работу, бабы. – бойко скомандовал Мефодий. – Гостя приветить надобно.
Клыков снял лисий малахай, стянул с себя промокший под дождём армяк и отдал одежду Дуняхе. Серафима уже суетилась возле печи, доставая из дымящего горнила чугунок без крышки. Матвей ершистой щёткой очищал от опилок верстак, служивший семейству обеденным столом.
– Ну вот что. – начал Фёдор, садясь на лавку. – Как тебя?
– Мефодий Митрофаныч.
– Перво-наперво о главном давай. Дьяк в Белёве сказывал, вы на три поля просились. Так?
Мефодий Митрофанович бросил на сына косой беглый взгляд. Матвей с опаской дёрнул бровью. Челобитная, что они отправили новому князю, для общины едва не обернулась большой бедой. Так что теперь, когда вновь всплыл разговор про переход на три поля, старшина поневоле напрягся, не ожидая добра.