Портрет в черепаховой раме. Книга 1. Покинутая дама - стр. 54

– Что? – грозно спросила княгиня, не привыкшая к тому, чтобы кто-то её поучал.

– Так говорит матушка Луиза, – скромно пояснила девушка.

– Кто, кто? – недовольно переспросила Голицына.

– Матушка Луиза!

Попугай тотчас встрепенулся и хрипло прокричал:

– Матушка! Матушка!

Ворона тоже разинула клюв:

– Карр!

И сразу, как по команде, забили часы, закурлыкали куранты, заскрипела, заиграв, стоявшая в углу шарманка.

В комнате появилась женщина лет шестидесяти, которая сказала:

– Милости прошу к нашему шалашу!

– Матушка! Матушка! – радостно закричал попугай.

– Карр! – подхватила ворона.

– Всё! Аллес! Руих! Тишина! – строго скомандовала старушка.

Тотчас перестали бить часы, затих попугай, замерла ворона. И в комнате воцарилось тишина, которую нарушали лишь звуки падавших где-то неподалёку капель воды и тиканье часов.

– Рада приветствовать вас, госпожа Голицына! – сказала ворожея и, указав на кресло возле стола, пригласила. – Пожалуйста, садитесь!

Сама же примостилась напротив гостьи на краю кушетки.

– День добрый, матушка Луиза! – сказала княгиня, садясь в кресло. – Как вы узнали меня?

– Я знаю всех, кто живёт в Дерпте и окрест.

– Но я только что приехала из Санкт-Петербурга.

– О вас меня предупредил ваш человек всемогущий.

– Мой человек? – с удивлением спросила Голицына. – Да ещё и всемогущий? Кто это?

– Он назвал себя Панкратом и сказал, что служит у вас.

– А, Панкратий! – с улыбкой произнесла княгиня. – Мой дворовый человек.

– В переводе с греческого его имя означает «всемогущий».

– Да, «пан» – «все», «кратос» – «могущество». Я сама дала ему это имя.

– Поэтому вас оно не должно тревожить. Но ведь что-то, уважаемая княгиня, вас всё равно сильно беспокоит?

– В ваш город прибыл полк.

– Да, карабинерный, – согласилась матушка Луиза. – Он сильно впечатлил многих. Тех, кто встречать его приходил.

– Командир этого полка…

– Знаю. Видела. Красавец-полковник. Всех очаровал.

– Вот это меня и беспокоит.

– Что именно?

– Его умение очаровывать.

– А вам бы хотелось, чтобы он всех разочаровывал? – спросила старушка.

– Зачем всех? Пусть очаровывает любого! Но не женщин! Особенно молодых.

– А если они всё-таки попытаются им очароваться?

– Тогда появлюсь я.

– И всё исправите?

– Постараюсь.

– Стало быть, как я поняла, вас беспокоит верность чувств вашего фаворита?

– Совершенно верно. Меня очень беспокоит его верность.

– Но верность, – нараспев произнесла ворожея, – это, примерно, то же самое, что и вера. Все мы веруем, все верующие. И все мы знаем, как нам следует поступать. Так?

– Истинно так! – подтвердила княгиня.

– Но многие всё равно поступают по-своему. Грешат!