Портрет моего мужа - стр. 3
Явился.
…а ведь не было ни чужих кораблей, ни мальчишки, которого хозяин острова всенепременно отправил бы, предупредить меня. И вот вопрос, откуда Мар взялся? Договорился с кем-то из свободных капитанов? Осень. И не многие рискнут пойти морем, да и, что куда важнее, рассориться с Тересом, который подобного неуважения не простит.
Я вздохнула и повернулась к окну, за которым, как и вчера, позавчера и треклятую бездну дней до того, простирался пустынный, вылизанным морем до белизны, берег.
А ведь так хорошо все шло. Семь лет покоя, когда я почти поверила, что ему надоело судиться, почти привыкла считать себя свободной – ладно, почти свободной, – женщиной, и вот, надо же, снизошел. Стало быть, что-то ему от меня понадобилось, то есть что-то помимо тех моих патентов, которые хитрым вывертом нашего законодательства считались собственностью супруга.
Как моя одежда.
Обувь.
И я сама.
Что ж, у высокого брака есть свои недостатки.
– Некогда, – мурлыкнул Мар, наклоняясь. От него несло дорогой туалетной водой, сладковатым ароматом цитрона, которым щедро сдабривали бриллиантин марки «Злот», стало быть, не изменил привычке. И сигарами тоже попахивало. Коньяком… столько лет прошло, а я помню все эти запахи, будто только вчера… еще помню, как умел он голову морочить. Вот перемахнет сейчас через прилавок, который для благородного эйта и не препятствие вовсе. Обнимет. Погладит по волосам и скажет:
– Что ж ты так, Эгле? Ведь у нас все могло быть иначе…
Я стиснула кулаки.
Ну уж нет. Хватит. Наслушалась. Дышать надо глубже, да и успокоиться. Ничего он мне не сделает. Не здесь. Свободная земля. Свои законы.
…а с хозяином у меня дела.
Хозяин вообще чужаков не любит, а уж тех, кто делам способен повредить, и подавно.
…места здесь пустынные, море норовистое, а в лабиринтах местных скал, случалось, весьма опытные люди пропадали. Ольс, он умеет хранить секреты.
– Знаешь, дорогая, – Мар замер, разглядывая слегка промасленную гайку, которая закатилась под кривобокую вазу. В ней почтенная вдова, которой, собственно, и принадлежала мастерская, держала сушеные рыбьи головы.
На Ольсе люди были… несколько странными. Но я привыкла.
Мар же ткнул в вазу пальцем и произнес:
– Мне кажется, нам пришла пора кое-что изменить в наших отношениях.
– Ближе к делу, – я дала себе слово, что не позволю его втянуть меня… не знаю, во что, но всяко не идущее мне на пользу.
Не позволю и все тут.
Хватит.
Да, раньше я была дурочкой… такой вот умненькой дурочкой, которой даже эйт Лённрот, известный своей нелюбовью к слабому полу, пророчил неплохое будущее, и которая сама, собственными, можно сказать, руками, это будущее похоронила.