Портрет Дориана Грея. Пьесы. Сказки - стр. 38
На глазах Дориана навернулись горячие слезы, он высвободил свою руку и, бросившись на диван, зарылся лицом в подушки и затих, словно молясь.
– Это твоя работа, Гарри! – с горечью произнес художник.
Лорд Генри пожал плечами:
– Ты увидел настоящего Дориана Грея, вот и все.
– Нет, дело не в этом.
– Если даже и не в этом, то все равно я тут ни при чем.
– Ты должен был уйти сразу же, как я тебя попросил.
– Но я не ушел именно потому, что ты меня попросил остаться, – возразил лорд Генри.
– Гарри, мне не хочется ссориться сразу с двумя моими лучшими друзьями, но вы оба заставили меня возненавидеть мое лучшее произведение, и мне ничего другого не остается, как уничтожить его. В конце концов, это всего лишь кусок холста с нанесенными на него красками – вот и все. И я не могу допустить, чтобы из-за такой чепухи между нами тремя испортились отношения.
Дориан Грей поднял с подушки золотую голову – лицо у него было бледное, глаза заплаканные – и стал следить за тем, что делает художник. А тот направился к своему рабочему столику из сосновых досок, стоящему у высокого, занавешенного окна, и стал там что-то искать. Что, интересно? Пошарив среди беспорядочно наваленных на столе тюбиков с красками и кистей, Холлуорд нашел длинный шпатель с тонким и гибким стальным лезвием. Неужели он действительно собирается уничтожить портрет?!
Судорожно всхлипнув, юноша вскочил с дивана, подбежал к Холлуорду и, выхватив у него шпатель, швырнул его в дальний угол студии.
– Не смейте этого делать, Бэзил! Не смейте! – крикнул он. – Это все равно что совершить убийство!
– Я рад, Дориан, что вы наконец оценили мое произведение, – холодно произнес художник, когда опомнился от удивления. – Признаться, я на это уже не надеялся.
– Оценил?! Да я влюблен в этот портрет, Бэзил! Он как бы частичка меня самого. Я это чувствую всей душой.
– Ну и отлично. Как только вы подсохнете, вас покроют лаком, вставят в раму и отправят к вам домой.
А там можете делать с собой все, что вам заблагорассудится.
Пройдя в другой конец комнаты, Холлуорд позвонил, чтобы принесли чай.
– Надеюсь, Дориан, вы не откажетесь от чашечки чая? И ты, Гарри, тоже? Или ты не охотник до таких простых удовольствий?
– Я обожаю простые удовольствия, – ответил лорд Генри. – Они последнее прибежище для непростых натур. Но драматических сцен я терпеть не могу и признаю их только на театральных подмостках. До чего же вы оба странные люди! Интересно, кому это взбрело в голову назвать человека животным, наделенным разумом? В высшей степени беспочвенное утверждение. Человек наделен чем угодно, но только не разумом. И я, в сущности, рад, что это так, но зачем же было устраивать такую возню из-за портрета? Ты бы лучше отдал его мне, Бэзил! Этому глупому мальчику он вовсе не нужен, а я был бы счастлив его иметь.