Портфолио не предлагать - стр. 27
Лето 2005 года, Вятанск
В тот далекий летний день я шла из редакции домой. Жара не спадала даже под вечер, а я вдруг вспомнила, что у меня никогда не было натуральной шубы. Однажды, когда я уже училась в институте, мама принесла полушубок, который ей отдали по знакомству. Белый, из мутона, с черными лепестками-вставками. Он был тяжелым, руки в нем поднимались с трудом, но это не имело никакого значения. Потому что уж лучше неуклюжий натуральный полушубок, чем искусственное чудовище со «стеклянными» ворсинками – только такие тогда и продавались в универмагах.
Полушубок уже давно износился и осел в родительском шифоньере в самом дальнем углу, а новую шубу Гордей покупать не хотел. Он формулировал это иначе – хотел, но не мог.
– Ася, мы недавно дом купили, какая шуба?
– Ну, такая мутоновая, темно-коричневая, с капюшоном…
Он даже не ответил, что подумает, как делал всегда, когда хотел увильнуть от моих грандиозных планов. А это означало, что про шубу надо забыть. Или как-то извернуться наизнанку самой, пока продавец согласился ждать, и заветный пакет еще стоял в углу моего кабинета.
За полчаса, что я шла до дома, муж успел превратиться в преступника, который лишил меня всех шуб на свете. И уже на подходе к дому я вспомнила, что никогда не была на море. А во дворе меня встретила Ева на трехколесном велосипеде, в футболке наизнанку, перепачканная шоколадом. Гордея во дворе не было. Мысли о море разбились о быт.
– Ева, золотце, а папа где? Ты почему одна?
Она махнула ручкой в сторону дома. Дверь была открыта настежь, на крыльце валялись игрушки. Не разуваясь, я промчалась по этажам, как спринтер, и с изумлением обнаружила, что в доме никого нет. Присела на краешек дивана в столовой и лихорадочно соображала: куда мог уйти Гордей? Под солнечным сплетением заныло. Сколько времени Ева бегает во дворе одна? А если бы сейчас пришла не я? Дальше я запретила себе фантазировать.
Когда отдышалась, то почувствовала знакомый запах. Его трудно спутать с чем-то другим – коктейль из водки, пива и закуски. Красная тряпка для моего обоняния. Тореро где-то рядом. И я уже била копытом. Безобидная, как мне казалось сначала, привычка Гордея выпивать по вечерам баночку-другую пива, превратилась в мой кошмар. Потом появились “чекушки”. Я пропустила момент, когда это произошло. Было что-то киношное в том, как он наполнял рюмку, как запрокидывал голову, а потом откусывал огурчик. Обычно даже не морщился. И никогда не оставлял бутылку на столе, а ставил под стол или за диван, смотря где сидел. И трудно было уследить, сколько там еще осталось. Иногда мне казалось, что она бездонна. Или их было две?