Порт-Артур. Том 2 - стр. 106
– Не скромничайте, Николай Васильевич! Мы все хорошо знаем вашу личную храбрость и неустрашимость в бою.
Оглянувшись, Белый увидел свою дочь за перевязкой.
– Так вот где ты пропадаешь? – накинулся он на нее. – Ищем ее по всему Артуру. Пошли в госпиталь, там ее нет, на перевязочном пункте тоже нет, а она, оказыватся, лазит по батареям. Постыдилась бы людей-грязмая, растрепанная, в стоптанных туфлях. Сейчас же отправляйся домой и приведи себя в порядок.
– Варя вчера и сегодня самоотверженно работала под огнем, – вступился Жуковский.
– И совершенно напрасно. В госпиталях не хватает сестер, а здесь и санитары справятся.
– Все любовь, – бросил вскользь подошедший Борейко.
Варя ответила ему уничтожающим взглядом.
– Просто дурь, – сердито буркнул Белый.
Разобиженная девушка, демонстративно попрощавшись только с солдатами, все же не утерпела и зашла в офицерский блиндаж, где находился телефон. Вызвав Звонарева, она пожаловалась на несправедливость.
– И Борейко гонит, и папа сердится. Но все равно завтра буду опять на пункте. Вы же помните, что береженого и бог бережет. – И девушка повесила трубку, тяжело при этом вздохнув. Затем она гордо прошла мимо Борейки и скрылась за поворотом дороги.
Генералы осмотрели батарею и отбыли в штаб Стесселя, пообещав прислать пополнение из моряков.
Стессель собирался уже покинуть штаб, когда Кондратенко и Белый подъехали к крыльцу.
– Пойдемте, господа, обедать, за столом мы обсудим все интересующие вас вопросы, – любезно пригласил он гостей.
В столовой их встретила Вера Алексеевна. Приветливо поздоровавшись, она распорядилась прибавить два прибора.
Пока генералы совершали предобеденный туалет, подошел Никитин. Он выглядел еще больным после только что перенесенной дизентерии.
– Владимир Николаевич! Как я рада вас видеть, – заспешила к нему навстречу генеральша.
– Первый выход мой к вам, драгоценная матушка Вера Алексеевна. Если бы не вы, давно лежал бы я в земле сырой. Пожалуйте ручку, благодетельница вы моя.
– Для вас, Владимир Николаевич, у меня все найдется. Ведь вы мой рыцарь без страха и упрека.
– Таким и останусь до самой гробовой доски! – пылко заверил ее генерал.
Все заняли места. Пока генеральша разливала суп, мужчины занялись водкой и закусками. Особенно отличался Никитин. Рюмка за рюмкой с быстротой молнии исчезали в его глотке. Одновременно лицо его принимало неестественно красный цвет, а мысли приобретали необычайную легкость.
– Слыхал, Анатолий Михайлович, о новом подвиге нашего артурского Архимеда-Смирнова? – обратился он к Стесселю.
– Опять начудил где-нибудь?