Порт-Артур. Том 1 - стр. 71
На батарее трубач заиграл тревогу. Одеваясь на ходу, прапорщик побежал к орудиям. Дежурный взвод под командой Чижа уже готовил свои орудия к стрельбе.
С моря знакомо рявкнули пушки «Ретвизана», слева, шипя и урча, пронеслись первые японские снаряды и пролетели куда-то в тыл, в город. Чиж, мелькнувший было около дальномерной будки, спешно юркнул в каземат, как только подошел Жуковский; Борейко с секундомером в руках ругал кого-то за медленность наводки орудия.
Все это было уже знакомо Звонареву, и он занял свое обычное место между крайними левыми орудиями. Тут же, невдалеке, с карандашом и записной книжкой в руках расположился Родионов, на ходу записывая прицел и целик.
Неожиданно один из японских снарядов, видимо на рикошете, разорвался с оглушительным грохотом над батареей, осыпав все вокруг тысячами осколков. Где-то звякнуло разбитое стекло, затявкал внизу у кухни Шарик, испуганно закудахтали разгуливавшие по двору куры.
Шурка, простоволосая и неодетая, выскочила на двор и стала спешно снимать сушившееся белье.
– Тю его, хай ему грец! – выругался Родионов, оглядываясь на падающие осколки.
На батарее остро запахло неприятным запахом мелинита.
– Никак, адмирал Того дух пущает, – сострил кто-то из солдат.
Новая очередь японских снарядов заставила солдат укрыться в нишах и погребах.
Стрельба продолжалась недолго: не успела батарея дать пять или шесть залпов, как японцы ушли в море.
Жуковский не торопясь спустился с бруствера, обмениваясь впечатлениями с Борейко.
– Все же чаще чем через три минуты сегодня залпов батарея не давала. Второй взвод Лепехина, черт бы его побрал, возился очень. Завтра с утра я их поманежу, они у меня зашевелятся, – волновался поручик.
– И три минуты на залп не плохо, – утешал его Жуковский.
Чиж, выйдя из каземата, смотрел в бинокль на уходящих японцев.
– Удивительный вы человек, Александр Александрович, – ехидно обратился к нему Борейко. – Хоть бы раз полюбопытствовали посмотреть на Того, когда он близко около нас.
– Я не принадлежу к числу любопытных, – отшучивался Чиж.
– Что вы, собственно, в каземате во время боя делаете? – вдруг в упор спросил Жуковский.
– Снаряды считаю, – не моргнув глазом, ответил Чиж. – Кроме того, от грохота стрельбы у меня так разбаливается голова, что я ничего не соображаю целый день потом.
– Вы бы ватой уши затыкали, а то, знаете, все же неловко получается – офицер и вдруг из каземата не вылазит, – журил Чижа Жуковский. – Смотрите, прапорщик – и тот по батарее ходит, а не прячется.
– Прапорщик мне не указ, – буркнул Чиж.
– Нет, я вас прошу во время боя в каземате не сидеть, а находиться на взводе, как полагается, – уже строже закончил Жуковский.