Порождение тьмы - стр. 3
Лицо посетителя покраснело и стало похоже на спелый помидор. Глаза налились кровью. Он не промолвил ни слова, рот беззвучно открывался и закрывался, как у рыбы, выброшенной из воды на берег, но ни вдохнул, ни выдохнул, как в жестоком приступе астмы. Когда дыхание восстановилось, посетитель трахнул лапищей по столу, отчего столешница разлетелась на осколки, а чернильница взлетела к потолку, залив чернилами всю каморку, в том числе одежду писаря и заказчика. Тишину взорвал рев:
– Паршивый обманщик и лживый негодяй, шаромыжник, написал не так, Кант не узнает меня, признает письмо подделкой…
Писарь нашел лазейку в потоке брани и повысил голос до возможного для себя уровня:
– Господин, бумага не запечатлела бы брань и оскорбления, скукожилась бы или просто не приняла чернил. По имени в конце письма друг обязательно узнает тебя, будет доволен вежливым посланием, уважением и сделает тебе скидку на пиво.
Детина перестал сотрясать каморку басом, на его лице отобразилось, как в голове медленно, словно мельничные жернова, ворочались мысли.
– Наверное, ты прав, на то ты и ученый, пиши, – распорядился он, – меня кличут Бартон.
Вульф поднял с пола пустую чернильницу:
– Нет чернил и стола, как дописать письмо?
– Ты писарь, придумай, за стол и чернила я тебе заплачу.
В это время небосвод прорезала яркая огненная стрела. Большой метеорит попал в гравитационную ловушку Земли, не сгорел в атмосфере и упал на большой холм за пределами города Тарича. Раздался оглушительный грохот взрыва, Земля застонала и затряслась в конвульсиях. На месте большого холма образовался огромный кратер. Миллионы тонн камней, песка и земли взлетели в воздух и закрыли солнце. Наступила темнота, как в безлунную ночь.
– Что это? – воскликнул Бартон, испугавшись, что пришел конец света.
– Космический гость упал на землю.
– Солнце скрылось навсегда?
– Нет. Нужны час-два, чтобы пыль рассеялась и засверкало солнце, – ответил писарь.
– Коли так, допиши письмо, караван ждать не будет, – поторопил заказчик.
– Не могу, темно.
– Дай бумагу! – заорал громила.
Вульф нащупал стопку бумаги, отсчитал три листа и протянул их в направлении Бартона. Тот взял ее и поджег. В свете пламени оставшимися каплями чернил Вульф дописал имя отправителя.
Бартон нащупал в темноте его руку, вложил в нее монеты.
– Хватит на все, – заявил он и вышел.
Писарь зажал их в кулаке, свернулся калачиком и закрыл глаза.
Утром первым делом он пошел на торговую площадь. Там длинными рядами располагались лотки. Лоточницы во весь голос расхваливали и навязывали товар.