Пороки и их поклонники - стр. 44
– Скока?!
– Тринадцать.
– Во дает! Манька, он с тринадцати лет машину водит!
– Я не вожу машину с тринадцати лет. В тринадцать лет я только научился.
– Во дает!
Архипов был уверен, что Макс умер бы от счастья, если бы вместо нотариальной конторы они поехали в Питер, а лучше в Челябинск, но они очень быстро приехали.
Грубин Леонид Иосифович помещался на втором этаже, о чем свидетельствовала табличка с надписью, и охранник подтвердил – на втором.
Перед последним поворотом коридора Маша, все время шедшая впереди, так что Архипов не видел ее лица, вдруг обернулась, схватила Владимира Петровича за рукав и толкнула к подоконнику.
– Что такое?!
– Я прошу вас, – прошипела она ему в лицо, – я умоляю вас… Когда вы услышите завещание… пожалуйста… пожалуйста…
– Да в чем дело?!
Макс вышел из-за угла и завертел головой, отыскивая их.
– Мы здесь! – крикнула она и повернулась к Архипову. – Пожалуйста… ничего не говорите, не удивляйтесь и ни во что не вмешивайтесь. Обещайте мне!
– Что… обещать?
Она была очень высокой, Маша Тюрина, только чуть ниже его. Слишком близко от него были глаза, нежная бледная скула и губы, говорившие что-то – он не слушал, что.
– Обещайте мне, Владимир Петрович! Тем более мальчик тут… приехал.
– Я обещаю, – произнес Владимир Петрович сквозь некоторый звон в голове.
Произнес просто потому, что она просила его об этом.
…Как же это так – он думал, что ей пять лет? Почему же раньше-то он никогда ее не видел? И Лизавета не предупредила!
…Как бы она стала его предупреждать – вот вопрос! «Вы знаете, Владимир Петрович, вполне возможно, что, едва увидев девочку Машу, вы немедленно захотите с ней… ее…»
Между лопатками стало мокро. Маша еще посмотрела на него, подышала рядом и – отвела глаза, отвернулась, отстранилась, как будто выпустила его из камеры на живую травку.
Опасность миновала. Вот пуля пролетела и – ага!
Архипов достал носовой платок, бессмысленно промокнул им лоб и сунул в карман.
Что такое она шептала ему в лицо? «Обещайте, не удивляйтесь, не предпринимайте, мальчик тут!»
О чем, черт возьми, шла речь?
Брат и сестра смирно стояли у кожаных богатых дверей с латунной табличкой, извещавшей, что здесь обитает нотариус Грубин Леонид Иосифович. Архипов подошел – они расступились, и правильно сделали, потому что он был вожак, – и решительно потянул тяжелую створку.
Леонид Иосифович оказался представительным мужчиной средних лет с темными быстрыми глазами и хищным носом.
– Архипов Владимир Петрович?
– Он самый.
– Пожалуйста, проходите. Это ваша семья?
Где семья?! Какая еще семья?! Нет у него никакой семьи! Была и вся вышла!