Порок. Часть 2 - стр. 29

Антон не выдержал и, глядя в его будку, ожесточенно глухо заржал, что определенно Хачукаеву выпад Фанатика не понравился. Как и мне.

– Думаешь, не сломаем тебя? – перешел на русский главарь чеченской группировки. – Туман? – пропустил мимо смех Фанатика. – Ведь, это же ты, Туман? – а после моего долгого молчания, довольно ухмыльнулся и пригладил свою длинную бороду. – Или, считаешь, что пуля тебя не достанет?

– Я не располагаю той информацией, которую ты хочешь от меня получить. Даже, при желании я тебе не могу помочь, – красиво съехал я с очередного вопроса.

– Вот оно кааак, – вскинул широкие смолянистые брови на лоб и немигающе уставился на меня, пытаясь заморозить взглядом. – Это ты убил моего брата, Денис? – не выдержал Хачукаев и склонил в ожидание голову набок.

Фанатик, только успокоившись и взяв себя в руки, снова принялся за свое – задушено давясь смехом, облокотился на земляную стенку.

Что он вытворяет, другой вопрос. Вопрос который сейчас меня мало интересовал.

– А как звать твоего, брата? Я многих убил, Аббас. Может и вспомню.

Антон, не сдержавшись, подавился смехом и согнулся напополам.

– Поднять их! – на данный момент, потеряв ко мне интерес, он взмахнул рукой и с безразличием в механическом голосе отдал указания своим бойцам.

– Начинается, – прошептал и покосился на Тоху, который мгновенно подобрался и успокоился.

– Ну, удачи… чё, – не взглянув на меня, дернул башкой, а я, прищурившись, заиграл желваками и осознал, что у него своя игра.

Плевать ему. На все. Что, в плен попал к чеченцам. Что, убьют его. Что, жизнь свою молодую так глупо похерит здесь. Что, домой не вернется. Жену не встретит, не обнимет. Жизнь не проживет. Плевать на все кроме своей матушки родины, которой дело нет до него. Чем-то сейчас он мне напомнил моего отца. Такой же включенный. Такой же фанатик до мозга костей. За родину. За близких. За власть. За победу.

Полудурок. Но, брат. Храбрый. Бесстрашный. Наглый и волевой. Глупый, правда. Но, брат. К сожалению, даже, Кот, никогда не вызывал во мне по отношению к себе такого восхищения, нежели как Антон.

Нас насильно подняли наверх. Скинули лестницу и под прицелом оружия скомандовали взбираться по ней.

Хуйня-вопрос.

Стоило мне первому взобраться, как псы Хачукаева с медвежьей хваткой набросились со всех сторон на меня и, прижав к земле, приставили лезвие ножа к правому глазу.

– Кто, убил моего брата? – с акцентом яростно повторяет Аббас, расхаживая напротив меня из стороны в сторону.

– Не знаю.

В это время, таким же образом скручивали брыкающегося и скалящегося Фанатика, но, его, в отличие от меня, прижали лицом в землю.