Порог чужого дома - стр. 3
Очередной тяжелый день близится к своему завершению. Уверен, впоследствии мы с Мери будем отмечать этот день как праздник возрождения жизни, любви и нашего семейного счастья. Этот день станет нашим самым любимым днём в году. Мы будем вместе смеяться над недоразумением, постигшим нас и почти разрушившим наши жизни. Это день будет символизировать нашу бесконечную любовь друг к другу, фанатичную преданность и душевное единство. А потом, как только Мери окрепнет, мы, наконец-то, отправимся в детский дом и выберем себе парочку каких-нибудь замечательных детишек.
Как странно…
За сорок лет совместной жизни мы так и не успели обзавестись собственными детьми. Сначала я строил карьеру, потом мы копили на дом, потом случилось еще что-то, потом ещё… Мы, люди, всегда откладываем на потом самые важные дела, наивно полагая, что будем жить вечно. Но годы летят гораздо быстрее, чем нам кажется. Их не вернешь и прошлое не изменишь, поэтому всё, что остаётся, это ругать себя за то, что при наличии физических возможностей не нашёл времени. Теперь же ситуация абсолютно противоположная: свободного времени навалом, но нет возможностей. Да, пожалуй, отсутствие детей – наша общая с Мери боль, несмотря на то, что мы делаем вид, будто всё и так прекрасно, хотя понимаем, что не оставим после себя никого, кто хотя бы раз в году принесет на кладбище цветы и всплакнёт у наших могил, прижавшись к холодным мраморным надгробиям. От этих мыслей с каждым годом становится всё грустнее, и, как я ни стараюсь не думать об этом, они всё равно возвращаются ко мне. Да, решено! Мы обязательно должны будем посетить детский приют, как только Мери поднимется на ноги. И произойдёт это очень скоро!
– Мне нужно ненадолго уйти, любимая, – негромко обратился я к Мери. – Отдыхай и не тревожься. Я постараюсь вернуться, как можно скорее.
Я немного помолчал, словно ждал ответа, а потом добавил в надежде, что она слышит меня подсознанием:
– Всё будет хорошо. Скоро боль уйдет, и ты вернешься к полноценной жизни, радость моя. Обещаю.
Мери продолжала лежать с закрытыми глазами и оставаться неподвижной. Только редко вздымающая грудь говорила о том, что она жива. Она молодец. Она всё ещё борется. Поцеловав супругу в лобик и улыбнувшись напоследок, я развернулся и вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь, а оказавшись в тишине сумрака лестничной площадки, замер, чтобы снова прокрутить в голове свой гениальный план. То, что я придумал, действительно гениально, оставалось только продумать детали идеального претворения плана в жизнь. Ведь на карту поставлено наше счастье. И я не имею права на ошибку…