Порочное влечение. Книга вторая - стр. 13
4. Глава 3 Кирилл
Жизнь — это хаос. Разрушающий, бесконтрольный и постоянно меняющийся. Ещё несколько дней назад я держал в своих объятиях самую удивительную девушку на свете, о которой грезил со школьной лавки. Был на все сто процентов уверен, что наконец мне повезло сломить стены, которые она возвела вокруг себя. А уже сегодня…
– Я говорил, ты не можешь разорвать помолвку, – бескомпромиссно заявляет отец, откладывая папку с рабочими документами в стопку к остальным.
Выглядит он неважно примерно со дня отъезда Софьи, которую и сам склонил не к самым добродетельным поступкам.
Будущий мэр, называется. Бледный, с красными от недосыпа глазами и истерзанном расслабленном галстуке, скучающе свисающим с шеи. Несомненно, он занятой человек. Спасибо, хоть время выделил собственному сыну. Но что-то мне подсказывает, что тяготы его связаны не только с рутиной и предсвадебной маетой, которая развернулась полным ходом, стоило одной из будущих падчериц покинуть пределы страны.
– Без поддержки Ржевских, я ничем не смогу тебе помочь. Тебя посадят, сам знаешь. В конце концов, будь мужиком, держи свое слово, – произносит он, выражая ее тоном, не имеющим никаких даже близких с отцовскими эмоциями.
Просто машина без чувств. Робот, у которого в матрице вписан только коды задачи и способов ее решения.
Его сухой голос режет по нервам, вызывая неконтролируемое желание впервые в жизни устроить бунт. Вот так, по-детски.
Я практически никогда не шел против его воли, кроме затеи с собственной фирмой в сфере кибербезопасности. Всегда следовал его правилам, стараясь не прыгать выше головы. Всячески поддерживал его имидж, избегая щекотливых ситуаций, сливаясь с излишне кричащих вечеринок и держа свою личную жизнь под семью замками. Даже согласился на долбанную помощь его нечистых на руку адвокатов, клявшихся чуть ли не сердцами близких людей, что помогут мне разобраться с той подставой в тачке, но…
Это уже переходит все грани. Заставлять меня жениться на девушке, к которой я ничего не чувствую, ещё и таким гнусным шантажом?
– Это ты мне говоришь? После того, как отжарил свою будущую падчерицу в кухне собственного дома? – не скрываясь, делаю отсылку на то, что случилось три дня назад.
Взгляд отца на мгновение темнеет. Становится острым, опасным. Так он обычно смотрит на своих конкурентов, прежде чем раздавить их, словно жалких букашек. Только я не букашка.
Я его сын. Упертость и твердолобость в нашей семье передается на генетическом уровне.
– Я прекрасно и сам разберусь со своими проблемами, – с силой оперевшись руками о поверхность рабочего стола отца, цежу сквозь зубы, не отводя взгляда. – Тебе не обязательно каждый раз пытаться подтереть за мной дерьмо.