Порочное место - стр. 15
Круча вызвал Краськова, чтобы он занялся плевком, а сам зашел в каминный зал, где на журнальном столике стояла початая бутылка коньяка, три бокала и коробка шоколадных конфет. Один бокал пустой, а два других недопиты. Причем на этих двух бокалах были хорошо видны следы губной помады.
– Я так понимаю, Евгений Максимович, вы провожали гостей сюда, – сказал Круча.
– Да, провожал… Леню помогал тащить…
– И куда вы дели Леню?
– Ну, на кровать положили.
– А куда делась его жена?
– Ну, Мише мало было, он бутылку открыл, жену Лени позвал, и Элла к ним присоединилась. Он и меня звал, но я отказался. Норму свою чувствовал, да и спать хотелось.
– Понятно… Значит, Леня спать лег, а его жена коньяк здесь пила…
– Ну, выходит, что да. Только, я смотрю, они немного выпили.
– Немного, – согласился Круча.
Граммов двести в бутылке не хватало, на троих это пустяк. К тому же, скорее всего, пил в основном только Миша, женщины лишь составили ему компанию. Выпили по чуть-чуть и разошлись по своим спальням.
Круча заглянул в спальню, куда отвели Ковальского. Одеяло на кровати отброшено в сторону, одна половина постели смята, а другая как будто и не тронута. Похоже, что жена Ковальского даже не ложилась в кровать.
На столике трюмо Круча заметил раскрытую женскую косметичку. Губная помада лежала на столике, там же валялась тушь для ресниц, пудра с кисточкой, тональный крем. Похоже, Элла Ковальская не смывала косметику, а, напротив, накладывала ее. Зачем? Почему она спать не ложилась?.. И почему оставила свои вещи, когда уезжала? Спросонья забыла? Или очень спешила?..
Душевая кабинка в ванной на первом этаже использовалась по своему прямому назначению: засохшая мыльная пена на стекле, перевернутый и к тому же открытый шампунь на тумбочке. Вряд ли Ковальский принимал душ. Скорее всего, это купалась Элла. Причем, если судить по перевернутому флакону с шампунем, на ногах она стояла не очень устойчиво. Полотенце лежало на полу, на него Элла становилась, когда выходила из кабинки.
Она вытерлась, надела банный халат, накрасилась, переоделась и куда-то ушла. Даже в постель к пьяному мужу не легла… Нет, она еще волосы сушила. На фене, что был установлен в ванной, Круча заметил длинный светлый волос.
– Какие волосы были у Эллы? – спросил он у мнущегося в дверях Костина.
– Почему были? Красивые у нее волосы.
– Темные? Светлые?
– Светлые. Блондинка она. Яркая блондинка.
– Красивая?
– Ну да, губа у Лени не дура… Он на ней лет пять назад женился. Самому уже сорок с небольшим стукнуло, а ей тогда двадцать два года было или двадцать три, точно не помню. Да это и не важно, главное, что молодая. Он мужик при деньгах и с положением, ну, она и купилась…