Порочная месть - стр. 69
Дергаюсь от смущения, когда он задевает меня там, но голос Кейна предупредительно осекает:
- Я хорошо успел изучить твое тело. Поздновато для стыдливости.
Я прикусываю щеку изнутри и закрываю глаза от тех ощущений, которые дарят его касания: мягкие, изучающие, почти нежные, без попытки проникнуть внутрь, и оттого наэлектризовывающие большей необходимостью ощутить его в себе. Ком внизу живота становится настолько плотным, что почти причиняет боль, и я неосознанно пытаюсь развести ноги шире, так транслируя свою немую мольбу перестать мучить меня и дать больше.
Звук телефонного звонка вторгается в плотную завесу моей телесной жажды глотком отрезвления.
- Слушаю, Гилберт, - доносится из-за за спины ровный голос Кейна,
И я предпринимаю очередную попытку подняться, потому что лежать вот так, пока он говорит по телефону, кажется в высшей степени беспардонным. Однако суровое давление на пояснице дает понять, что Кейн так не считает.
- Я полечу в Канзас через два дня, - как ни в чем не бывало продолжает говорить он, в то время как его пальцы скользят между моими отяжелевшими складками, словно выполняют медитативный ритуал.
- Да, он встречался с Крофтом... и еще с несколькими игроками, включая Бордена. Как я и говорил.
Было бы правильно возмутиться, встать и уйти, но не позволять ему трогать себя, пока на другом конце провода висит собеседник, но я пребываю в состоянии, слишком зависимом от его прикосновений, и слишком одержима своей скорой развязкой, чтобы отказаться от нее.
- Я перезвоню тебе позже.
Вместе со звуком брошенного на стол телефона влажное касание покидает мой клитор, и я чувствую легкое давление пальцев на входе. Прикусив губу, жду, нет, жажду их вторжения, но ничего не происходит.
- Пожалуйста, - мой голос звучит низко и шершаво, когда я пытаюсь отставить ногу, насколько позволяет застрявшее на щиколотках белье.
Слышу, как Кейн встает с кресла, но его рука по-прежнему бездействует, и тогда я, наплевав на гордость и чувство приличия, сама подаюсь назад, насаживаясь на застывшие в ожидании пальцы, которые мгновенно скручиваются внутри меня. Это производит сенсационное воздействие на мое тело: жар между бедрами достигает кипящего максимума, перед глазами темнеет. В погоне за яркостью ощущений я толкаюсь назад еще и еще, принимая в себя жесткость фаланг; стону и комкаю в кулаке лежащие на столе документы, и через несколько секунд это происходит: неумолимый взрыв внутри меня, сметающий все: мысли, рефлексы, грани цивилизованности. Я кричу, бешено сокращаясь вокруг пронзающих меня пальцев, и, к своему ужасу, чувствую, как влага выстреливает из меня горячими струями, стекая по ногам одновременно с сильнейшими спазмами, сотрясающими тело.