Порочная клятва - стр. 29
Щеки вспыхивают от подобного унижения. Он обращается со мной так, словно я какая-то призовая кобыла, домашний скот, который он собирается объездить.
Трой поднимает одну мою руку, затем другую, проводя по ним пальцами.
– Никаких следов. Хорошо. Если только ты не прячешь их где-нибудь в другом месте?
– Я не употребляю наркотики, – огрызаюсь я.
– О, в этом нет сомнений, – встревает Оливия. – Какими бы дурными делами ни увлекалась ее мать, Уиллоу, похоже, умудрилась подобным не заинтересоваться.
Раньше я бы восприняла ее слова как комплимент, но сейчас слышу в них только снисходительность.
Трой медленно проводит пальцами по моей руке, удерживая мой взгляд.
– Замечательно. – Затем его взгляд опускается на мою грудь, и мне приходится бороться с желанием прикрыть ее. – Классные сиськи. Хотелось бы чуть побольше, но это может подправить хирург. Мне нравятся, когда у девушки есть за что подержаться.
Он подмигивает и подходит еще ближе.
– Итак, осталось проверить еще кое-что, – говорит он, понизив голос. – Прежде чем я полностью соглашусь на этот брак.
Прежде чем я успеваю что-либо сказать, он засовывает руку мне в штаны.
Я задыхаюсь, застигнутая врасплох, и не могу даже пошевелиться. Трой проводит пальцами по половым губам, а после глубоко проникает одним из них внутрь. Мне больно, и я содрогаюсь от отвращения, пока он ощупывает меня, словно хочет убедиться, что у меня действительно нет девственной плевы, или хочет посмотреть, насколько я тугая, или… черт, даже не знаю, что еще.
К горлу от тошноты подкатывает комок желчи. Если меня вырвет прямо на него, так ему и надо. Однако мне не хочется иметь дело с последствиями, поэтому я проглатываю желчь, пытающуюся вырваться наружу. Щеки горят, внутри все кипит от гнева и унижения.
Оливия просто сидит на своем месте, спокойно потягивая чай, будто не у нее на глазах происходит настоящий кошмар или будто ей абсолютно плевать.
После еще одного долгого прикосновения Трой вынимает пальцы из моей вагины, затем из штанов и, наконец, отступает на шаг, увеличивая между нами столь необходимую дистанцию. Он ухмыляется мне, проводя языком по губам, а после переводит взгляд на Оливию.
– Она не так уж и испорчена, – говорит он. – Честно, даже удивительно. Я ее беру.
Бабушка улыбается, ставя свой чай на маленький поднос.
– Отлично. Тогда сделка заключена.
Эти слова говорят о том, что черта пересечена, и мой желудок, наконец, бунтует, игнорируя все попытки сдержать рвотный позыв. Я разворачиваюсь и выбегаю из комнаты, давясь, пока несусь по коридору в ванную. Когда я падаю на колени перед унитазом, меня тут же рвет.