Порченый подарок - стр. 3
У моего отца, как и полагалось первому советнику государя Гелиизена, была личная небольшая конюшня неподалеку от главной и гостевой, и здесь царили тишина и безлюдье, в отличие от дикого столпотворения, возникшего там по вине всяких деревенщин, притащивших своих чад обоих полов в надежде на удачную партию. Лично у меня первый официальный выход особого трепета не вызывал никогда. С детства живя большую часть времени в резиденции правителя, я могла исподтишка наблюдать за глупыми физиономиями краснеющих и вздыхающих девиц, считающих, что это эпохальное событие в их еще недолгой жизни. А на деле? Обычные смотрины племенных кобыл и жеребцов или же вообще откровенные взаимовыгодные сделки старшего поколения. Отнюдь никакая не романтика. И, само собой, ни один праздник еще не обходился без скандалов с соблазненными и опозоренными дурочками, подпавшими под обаяние главных придворных повес. Самая отвратительная изнанка так называемого всеобщего веселья, оборачивающегося чаще всего лишь кратким осуждением для высокородного совратителя и Замком Позора для несчастной жертвы до конца дней. Правда, не всегда. Если девушка была очень хорошей партией, а лукавый подлец не связан брачными узами, то скандалы быстро сходили на нет, заканчиваясь поспешной свадьбой.
И опять меня, как ознобом, пробрало от понимания, что в этом сезоне именно я буду той, кто обеспечит благородное общество пищей для сплетен.
Алмер спрыгнул со своего гнедого и стремительно подошел ко мне, протягивая руки и глядя снизу вопрошающе и с обожанием. Нет, мне совсем не требовалась помощь в спешивании, но я с радостью соскользнула в его объятия, торопясь утопить свои страхи и сомнения в головокружительном тепле его тела. До сих пор я спрашиваю себя, как так могло выйти, что я, Греймунна Эргер Далио, единственная возлюбленная дочь двоюродного брата – он же первый советник – законного владыки Гелиизена и почившей, производя меня на свет, руанесской крессы Гарлейф, оказалась сражена и пленена бездонными карими очами и сильным, гибким телом простого слуги, конюшего, и готова ради него пройти через унижения и позор, разбить сердце отцу ради шанса любить его до конца жизни и добровольно отказаться от всех тех возможностей, что откроет для меня брак с абсолютно любым аристократом, на какого упадет мой взор. Ведь благосклонность такой, как я, – та честь, ради которой все они будут готовы передрать друг другу глотки.
– Ты сомневаешься… – пробормотал Алмер в мои волосы. – Боишься?
– Нет, Альми, конечно нет. – Но в моем голосе нет уверенности. Ведь я действительно боюсь.