Порченый подарок - стр. 18
– К сожалению, в данном действии нет смысла, – безразлично произнес Инослас. – Снимать, потом вешать… время, кресса Греймунна, время. Мы здесь уже почти закончили.
– Вы о чем? – напряглась я.
– О том, что это самое время для Алмера и Таниль уже истекло, да и нам пора отправляться.
Я даже не могла бы сказать, что испытываю. Отвращение, брезгливость, будто стояла в море нечистот, жгучую ярость и обиду, желание схватить один из проклятых кнутов и полосовать тело предателя, а потом и его шлюхи-сестры, искровить ей все это ухмыляющееся над моей наивностью лицо, выбить бесстыжие глаза, горящие торжеством женщины, прекрасно знающей, кто между мной и ею все же победитель. Я страстно хотела, чтобы она сдохла… она, но не Алмер. Не видеть его больше никогда в жизни – да, но смерть… слишком…
– Вы не можете взять и убить супруга аристократки без всякого следствия и разбирательства как обычного простолюдина, и вам это известно, Инослас, – хрипло пробормотала я, ощущая себя истекающей кровью. – Мы состоим в священном союзе, а значит, его можно лишь судить, доказать вину и только потом…
– Разбирательство, огласка, сплетни, скандал! – отмахнулся руниг. – Ничего из этого нам не нужно, кресса Греймунна.
– Как бы то ни было, наш брак – факт, и ничего вы с этим не поделаете. – Понятия не имела, откуда брала силы для спора и зачем это делала.
– Так уж и ничего? – Инослас прошел вглубь комнаты и поднял с пола добротную куртку Альми, лежавшую на полу у камина. Порывшись в ней, он нашел прямоугольный мешочек из мягкой замши, извлек на свет сложенный вчетверо очень знакомый лист плотной бумаги с вензелями, бегло пробежался по нему глазами и, шокировав меня, швырнул тот в огонь.
Вскрикнув, я метнулась вперед, но слишком поздно. Бумага занялась и почернела моментально.
– Это ничего не значит! – воскликнула, сжав кулаки. – Есть свидетели, жрец, записи в храмовой книге.
– Жрец был стар и недавно почил после приступа несварения, свидетели сгинули, а записи… – Он достал из кармана неаккуратно свернутый желтый лист с небрежно оборванным краем и, взмахнув им, как платком, дал на секунду взглянуть мне, смял и кинул в камин.
На этот раз я даже попытки не сделала спасти последний документ, подтверждавший факт нашего супружества.
– И чего вы этим добились, кресс Инослас? Мы связаны Пресветлой Даиг, а не какими-то бумажками и чернилами на них, так что можете жечь что угодно – правды это не изменит.
– Вы потрясающе наивны для девушки, выросшей в коридорах дворца правителя, кресса Греймунна, – покачал головой главный страж, будто на самом деле сожалел. – Правда – столь многоликое понятие, люди вечно твердят о том, что она всегда только одна, но каждый под ней подразумевает нечто свое и меняет ее так и эдак, чтобы не слишком глаза колола и удобно помещалась в карманах, желательно одаривая их приятной тяжестью. О вашем приключении – браком это язык не поворачивается назвать – знает весьма узкий круг людей, а когда мы покинем это место, их станет еще меньше. Но раз, как вы правильно заметили, факт все же имеет место быть, с этим что-то нужно решать.