Поразительное на каждом шагу. Алые сердца - стр. 23
– Разве сестра не обращалась к отцу? – в гневе перебила я Цяохуэй.
– Как же не обращалась? – ответила служанка, горько усмехаясь. – Госпожа стояла на коленях у дверей кабинета старшего господина три дня и три ночи. Но господин сказал, что не стоит предаваться несбыточным мечтам: госпожа уже отдана принцу, и нечего позволять грезам вторгаться в повседневную жизнь.
– Господин бэйлэ знает об этом? – спросила я.
– Не знает! – с уверенностью заявила Цяохуэй. – Старший господин тогда держал все в строжайшем секрете. Во всем поместье об этом известно лишь старшему господину, госпоже и мне!
Впрочем, я вспомнила выражение лица восьмого принца, когда тот услышал, что я не умею ездить верхом, и подумала, что, похоже, старший господин и Цяохуэй сильно ошибаются.
Всю ночь я ворочалась с боку на бок. Мне снились бескрайние травяные степи и ржание диких коней в завываниях яростного ветра. Когда я встала с постели, сестра уже читала сутры в семейном храме. Бросив взгляд на крошечную буддийскую часовню, я вспомнила привидевшиеся мне во сне просторы, и на сердце стало тоскливо. Я взяла с полки книгу сунских цы и пошла во двор.
На небольшом холме располагалась красивая, мастерски украшенная беседка, с трех сторон окруженная зарослями бамбука. С четвертой стороны к ней примыкала крытая галерея, что, изгибаясь, спускалась к самому подножию холма. Я прошла по галерее и поднялась в беседку. Там я села на скамью спиной ко входу, лицом к изумрудной зелени, заложив одну руку за голову, а другой держа книгу с сунскими цы. Открыв первую попавшуюся страницу, я погрузилась в чтение.
Я вспомнила о сестре и расчувствовалась, даже не дочитав стихотворение.
Внезапно кто-то выдернул книгу у меня из рук, и веселый голос закричал:
– И чего ты читаешь? К тебе пришли, а ты и не знаешь?
Я вздрогнула от испуга и вскочила с каменной лавки, встретившись взглядом с десятым принцем. Он пришел в восторг оттого, что ему удалось застать меня врасплох, но, увидев на моем лице печаль, а в глазах – слезы, слегка встревожился, и его лицо утратило радостное выражение. Стоявшие подле него девятый принц и какой-то миловидный юнец четырнадцати или пятнадцати лет также оторопели.