Размер шрифта
-
+

Попутный ветер - стр. 32

– Не похоже на тебя.

– Не успел просто, – беззлобно отозвался на шутку музыкант.

– Тогда, как я скомандую, начинай играть как можно громче.

– И только? – удивился тэссерист.

– Остальное сымпровизируешь.

– Значит, попахивает заварушкой?

Проводник потеребил свой нос:

– Поверь, здесь не просто попахивает, здесь воняет крупными неприятностями.

– Серьезно? – Курт не стал острить на тему, что просто кто-то забыл вовремя помыться, а ведь ещё недавно от него вполне можно было этого ожидать.

– И даже не неприятностями, а чем-то большим, – юноша прищурился. – Ты давно здесь?

– Пятый день прохлаждаюсь. Решил устроить себе тихие каникулы.

– Ничего не заметил?

Тэссерщик только почесал в затылке вместо ответа и пожал плечами.

– А народу много было?

– До сегодняшнего дня только я и хозяин. Сегодня, вон, эти двое прибыли, да вы ещё. Куда, кстати, все делись?

– Сейчас и узнаем. Давай, играй! – ответил Олаф, а сам нырнул под стол.

Курт удивился, а ещё, вполне понятно, струхнул немного, но забренчал первое, что пришло в голову, подпевая нарочито хриплым голосом. Это оказалось разухабистая и немного пошловатая ярмарочная песенка. Исполняемая на трёх струнах, она не имела сложной мелодии. Основное её достоинство заключалось в звучности. Олаф показал музыканту из-под стола большой палец и подмигнул.

Как и следовало ожидать, громкие звуки довольно скоро выманили ошеломлённых наемника и привальщика, явно не ожидавших, что тэссерщик так быстро придёт в себя, наверное, доза сон-травы была убойной. Смут вылез первым, за ним громила в плаще мага. За спиной у них остался тёмный проём потайного хода.

– Ты, это, потише, потише, – бормотал наёмник, доказывая свою полную несостоятельность на магическом поприще.

Смут же принялся оглядываться по сторонам, видимо, гадая, не разбудила ли музыка нечаянных гостей, а заодно выискивая, чем можно вырубить старательно прикидывающегося пьяным музыканта.

Дурман в голове Курта развеялся окончательно. А запах смелости вступил в противоборство с миазмами, источаемыми привальщиком и его напарником. Тэссерист забренчал ещё яростнее, терзая ни в чем неповинные струны своего инструмента. Голос молодого человека хрипел и срывался на низкий рык, ничем не выдавая того, что его обладатель учился у самых лучших учителей Империи.

Олаф прополз под столом и шмыгнул к потайной двери – отчаяние исходило именно оттуда. На миг ослепнув в полной темноте, юноша едва не покатился по крутой каменной лестнице вниз и удержался только благодаря перилам. Схватившись за них обеими руками, так крепко, что заломило в запястьях, он дал глазам немного привыкнуть. Прислушался. Сзади доносились обрывки ругательств и стоны разбиваемой тессеры – Курт импровизировал. Впереди раздавалось только клацанье и монотонный звук работы неизвестных механизмов.

Страница 32