Попугай Флобера - стр. 25

– Их отношения продолжались все время, что она там жила?

– Ода.

– И когда он приезжал в Англию?

– Да.

– Они были обручены?

– Трудно сказать. Думаю, что-то в этом роде. Они говорят об этом в письмах как бы в шутку. Что-то о том, что скромная английская гувернанточка поймала в свои сети знаменитого французского литератора и что она будет делать, если за следующее оскорбление общественной морали его посадят в тюрьму, ну и так далее.

– Так-так. А можно понять из писем, какая она была?

– Какая? А, в смысле, внешне?

– Там не было… не было… – (Он угадал, на что я надеюсь.) – Фотографии?

– Фотографии? Отчего же, были, даже несколько, из какого-то фотоателье в Челси, на твердом картоне. Он, должно быть, просил ее прислать снимки. Это представляет интерес?

– Это невероятно! И какая она?

– Милая и непримечательная. Темные волосы, сильный подбородок, прямой нос. Я не очень ее разглядывал – не мой тип.

– Им было хорошо вместе?

Я не знал, что еще спросить. «Английская невеста Флобера», – думал я. Автор – Джеффри Брэйтуэйт.

– Да, кажется. Кажется, они были очень друг к другу привязаны. Он под конец неплохо изъяснялся в нежных чувствах по-английски.

– Значит, он овладел языком?

– О да, в письмах встречаются довольно длинные пассажи по-английски.

– А Лондон ему нравился?

– Да. Как же иначе? Все-таки город его невесты.

Милый старый Гюстав, бормотал я про себя. Я чувствовал к нему острую нежность. Здесь, в этом городе, век с небольшим назад, с моей соотечественницей, завоевавшей его сердце.

– А он жаловался на туман?

– Конечно. Писал что-то вроде: как вы умудряетесь жить в этом тумане? К моменту, когда джентльмен ухитряется разглядеть приближающуюся леди, уже слишком поздно приподнимать шляпу. Непонятно, как выживает нация, когда простая вежливость встречает такие препоны.

О да, это его тон – элегантный, дразнящий, немного двусмысленный.

– А Всемирная выставка? Он пишет о ней? Наверняка ему понравилось.

– Да. Конечно, это было за несколько лет до их знакомства, так что он упоминает выставку в сентиментальном ключе: мол, может, я, сам того не зная, прошел мимо тебя в толпе. Он считал, что выставка была ужасной и по-своему великолепной. Кажется, он рассматривал все экспонаты как бесконечный источник материала для своего творчества.

– Ага. Гм. – Почему бы и нет. – Он, видимо, не ходил по борделям?

Эд бросил на меня сердитый взгляд.

– Ну он ведь писал своей возлюбленной – вряд ли он стал бы ей хвастаться такими вещами.

– Нет, конечно, – смущенно согласился я.

Меня переполняло ликование. Мои письма. Мои

письма. Наверняка Уинтертон позволит мне их опубликовать!