Попалась! или Замуж за хулигана - стр. 3
— Ты замужем, что ли? — натурально так округляет глаза её полуголый южный гость. Похоже, правда не знал.
— Ага, — отвечаю зло вместо кинувшейся поправлять одежду сестры. — И лучше бы тебе, дорогой, мчать отсюда на всех парах... Но некуда. Так что расслабься, ты в любом случае нежилец. До земли восемь этажей. Опера своего отмажут, а тебя ещё неделю соскребать с асфальта будут.
— Идиотка, блин. Связался же на свою голову... — бросает парень Ярине, подрываясь к окну. Причём складывается впечатление, что грядущий полёт волнует его куда меньше встречи с работником полиции.
— Амиль, что нам делать? — потерянно шепчет она.
Угольно-чёрные глаза незнакомца несколько секунд цепко шарят по моей фигуре.
— Эта-то выдра хоть не замужем?
— Аля, что ли? — заторможено переспрашивает сестра, пока я возмущённо ловлю ртом воздух. — Нет…
Его губы кривятся в пугающей улыбке.
— Отлично, значит она тебя заменит, — Амиль торопливо затягивает ремень на джинсах и тычет пальцем в сторону Ярины — Твоя задача убедительно удивится. А твоя… — говорит уже мне с выражением глубокого раздражения на смуглом лице. — А ты продолжай в том же духе.
— Это в каком?
— Делай большие глаза и помалкивай.
Так, я не поняла. Они меня что, крайней сделать собрались?!
Господи, это даже не иносказательно, это прямым, как рельса текстом, абсолютно лишённым двузначности, сказано!
Да как же… Да где…
Да они спятили, что ли?!
— Ярина, ты-то чего молчишь? — С надеждой смотрю на сестру. — Игорь никогда не поверит.
— Молись, чтобы поверил, — мрачно цедит Амиль, бесцеремонно взлохмачивая мне волосы, и прямо в одежде заталкивает под одеяло.
— Попалась, паршивка! Это что за отребье в моей с Игорем кровати?! Ты с ума сошла? — на ходу переобувается сестра. Да так входит в образ, что лицом краснеет даже распластавшийся на мне грубиян.
Или ему с перепугу под толстым одеялом вдруг жарко стало? Вот и глаза какие-то странные, зрачки нездорово расширились. И дышит тяжело: крылья носа резко сужаются, а выдыхает через рот. Прямо мне в губы!
Конфетами пахнет моими любимыми — «пьяная вишня». Никогда не могла перед ними устоять. И теперь срабатывает рефлекс — сглатываю, достаточно громко, чтобы на таком пустяковом расстоянии он услышал. Амиль как-то резко весь напрягается. Жутко неудобный и без того, между прочим!
Ярина кроет мою дурость, распинается, а я фоном её слышу. Смотрю перед собой широко открытыми глазами и отчего-то моргнуть боюсь. Настороженно изучаю по-армейски короткий ёжик тёмных волос, прямой нос, правильно очерченные черты молодого лица, жёсткую линию не слишком полных, но и не тонких губ — чуть припухших… И в следах бледно-розовой помады!