Попаданка для злыдня, или Муж из другого мира - стр. 27
Пугающая пустота. Она стала ощутимее к концу дня, когда я покинула кабинет алхимии, перед этим отстраненно ответив магистру Доновану, что непременно явлюсь отрабатывать наказание, которое он озвучил ранним утром мне и моим соседкам.
Я брела по пустому коридору, крепко прижимая к груди учебники. Вертелась в безумных мыслях, чуть помрачневших после осознания, что я теряю память. Уже по-настоящему. И увы, не память Джо, а свою собственную.
Так продолжаться не должно. Похоже, есть большая вероятность, что в скором времени я забуду о Луизе и ее жизни, если задержусь в Шендаларе на неопределенный срок. Нужно поскорее вернуться обратно. Не представляю, как я это проверну, но пока я не потеряла свою суть, необходимо продолжить штудировать книги и искать дорогу домой. Какие бы перспективы передо мной не открывались в новом мире, оставаться в нем навсегда я не планирую.
Конечно, мне не к кому возвращаться, разве что к друзьям и своим бесценным записям…
Однако Земля — мой дом. Я не могу вот так просто оставить его лишь в воспоминаниях. Хотя и воспоминаний может скоро не стать.
Убедившись, что до наказания еще целый час, я отправилась в библиотеку. Утром магистр Донован был краток и жесток: за вчерашний коричневый номер все трое должны за неделю вылизать до блеска коридоры и кабинеты на каждом этаже. А их, хочу заметить, немало…
Но кара выдана, отлынивать, как Лизабет, я не собиралась. К тому же я предчувствовала, что в случае плохого поведения все станет только хуже, и куратор не преминет ужесточить наказание, отправив нас убирать навоз в конюшнях.
— Добрый вечер!
Я остановилась напротив небольшого стола, когда вошла через широкие раскрытые двери, поприветствовав, судя по всему, библиотекаря — тучного седовласого мужчину с мелкими очками, спущенными на крупный нос. Он взглянул на меня из-под кустистых бровей, и тело мгновенно покрылось мурашками не столько от внимательности взгляда, сколько от плещущихся в болотных глазах отвращения и какого-то чувства, разобрать которое я не смогла.
Замечательно. А ему-то чем Джоанна не угодила? Или у него сработало стадное чувство: ненавидят другие — ненавидит и он?
— Уже не добрый, — отметил толстяк. Почему-то после такого приветствия иначе называть его не хотелось. — Чего тебе? За знаниями, что ль, пришла? Иль ко мне?
Он вдруг расплылся в сальной улыбочке, прямо как заядлый разбойник, застрявший на всю ночь в питейном заведении. Я даже язык проглотила от такой наглости.
— Чего-то ты, Джоанна, еще скудоумнее стала.
Вот же… хам!
Ясное дело, что Джо не божий одуванчик, но у остальных же должно быть хоть какое-то воспитание! Почему все ведут себя с Джоанной так, будто она отобрала у них лучшие годы жизни?