Попаданцы обмену и возврату не подлежат - стр. 8

– О, нашла что-то, – внезапно заявила эта заноза, вытаскивая рулон пожелтевшего пергамента из-за стопки истлевших книг.

Стряхнув пыль с древнего листка, она развернула его. Приблизившись, я тоже наклонился, приглядываясь к записям, выведенным красными чернилами. Нос защекотал свежий аромат духов Наташи. А повернувшись, я уткнулся носом в её щёку и физически ощутил, как напряглось тело девушки. Она развернулась, недовольно наморщив нос. Только голубые с золотистыми искрами глаза смотрели с изумлением. Красивые. Такие же у её мамы, тёти Насти. Она добрая, не то что дочка. Кормила меня пирожками, когда отец задерживался на работе. Она же успокаивала меня, когда Наташка высмеяла меня перед всем классом. А я просто хотел поговорить, ведь встретил другого мага. Наивный мальчишка. Стыдно вспомнить, как я тогда ревел. Отец зашивался не работе, ему было не до незначительных на его взгляд проблем ребёнка, и только тётя Настя меня поддержала. Где же она теперь? И где отец? Если их и не перетянуло на эту сторону, они, наверное, очень волнуются. Что бы я ни говорил Натке, я тоже хотел вернуться. Здесь масса возможностей, но и там мне жилось неплохо. Учёба в престижном ВУЗе, верный друг, внимание классных девчонок и вечная врагиня, которая не даёт скучать. Она, правда, никуда не делась.

– Хм, не знала, что у тебя остался шрам, – пробормотала Ната, вновь отворачиваясь от меня.

– Он незаметный, – я мимолётно коснулся кончиком пальца переносицы, несколько удивлённый тем, что она помнит эту историю.

Лет в восемь я неудачно упал на площадке в нашем доме. Тётя Настя с Наташей тогда отвезли меня в травмпункт. Признаться, я думал, мы с ней после этого подружимся, но между нами ничего не изменилось.

– Угу, – буркнула она, вчитываясь в строчки. – Странно так, не русский, а понимаю. Правда, какая-то белиберда.

Наташа произнесла первое слово из свитка. Но… его запикало, как мат по телевизору. Вроде открыла рот, а прозвучал только тонкий сигнал.

– Что это было?! – нахмурилась она.

– Дай-ка мне, – забрав у неё свиток, я произнёс вслух следующее слово, но и оно утонуло в пронзительном звуке.

А потом вдруг резко подул ветер, прогремел гром, даже лучи солнца, проникающие сквозь грязные окна, померкли. Мебель затряслась, ярко вспыхнул свет, сквозь который начали проявляться очертания человеческой фигуры.

– Что это?! – испуганно прокричала Ната, судорожно вцепившись в мою руку.

– Цензура?! – в полнейшем шоке предположил я.

Свет развеялся, и нам предстала возможность увидеть, кто же нас так напугал. Это оказалась приятной наружности старушка. Седые волосы собраны в аккуратную высокую причёску. Милое платье чёрного цвета под горло, кружевное жабо…