Пончик с гвоздями - стр. 4
Ровно в десять сверкающая чета Распузонов появилась возле парадного подъезда Агафьи Эдуардовны.
– Какие гости! – радушно встретил их возле дверей Коля, швейцар и охранник в одном лице. – С Новым годом! Вас уже все заждались!
Коля был уже немолодым мужчиной, родом из деревни. За место свое он держался прочно, поэтому рассыпался в любезностях весьма старательно. Хотя, впрочем, и сама хозяйка встретила Распузонов так же лучезарно:
– А вот, познакомьтесь, познакомьтесь! Это мои друзья – Клавдия Сидоровна и Акакий Игоревич, – пропела она, представляя Распузонов немногочисленным гостям. – Вот Семизвонов Семен Семенович с женой…
– Так мы же знакомы, гвозди вам в пончик! – радостно взревел Семизвонов. По всему видать, прапорщик уже успел продегустировать спиртное.
Агафья Эдуардовна чуть натянуто улыбнулась и продолжила знакомить:
– Красиковы Василий Петрович и Ирина Марковна, наши бизнесмены, очень солидные люди, а это Марианна…
– Ах, прошу вас, не надо отчества! Просто Марианна… – игриво прощебетала тощая дамочка в длинном персиковом платье, растягивая накрашенные губы.
Женщина была одна, без мужа. Она потряхивала стильными светло-русыми прядями и сверкала огромными камнями, хотелось думать, что ненастоящими. Ее искусный макияж не мог скрыть некоторые морщинки и не совсем молодую шею. Дамочке было под пятьдесят, что наметанный глаз Клавдии определил совершенно точно, но надо было признаться – выглядела Марианна изумительно.
– Так, значит, Марианна… – грозно сверкнула очами Клавдия Сидоровна.
– А вы что, меня знаете? – захлопала ресницами по щекам дамочка.
Еще бы Клавдия ее не знала! Да век бы ее не знать! Вот ведь как мир тесен…
Еще в далекой молодости Акакий Игоревич Распузон, тогда просто Акакий, никак не мог жениться – все его невесты были не по вкусу его маменьке. Он влюблялся, страдал, худел и терял волосы, но матушка никак не могла выбрать себе невестку. Однажды покорный Акакий привел на маменькино судилище девчушку яркую, веселую, смешливую и представил ее своей будущей женой. Матушка тут же выставила невесту вон, а Акакию было запрещено целую неделю выходить на улицу и читать Мопассана. Акакий просидел гораздо больше: он все ждал, когда утихнет сердечное страдание. Оно утихло, но у него вообще потерялся интерес к женщинам. Тогда матушка не на шутку всполошилась, тем более что брачный возраст у сына уже давно подошел, а посему срочно собралась и отбыла в другой город к сестрице. Правда, она и оттуда раза два приезжала устраивать смотрины, и Акакий снова пытался продемонстрировать ей все ту же веселую хохотушку, но маменька была неумолима. Ей не нравился никто, и Акакий безрадостно влачил холостое существование до тех самых пор, пока Клавдия Сидоровна, тогда еще просто Клавочка, не решила эту ситуацию по-своему. Она случайно встретилась с молодым Акакием, случайно влюбилась, а позже просто переместилась в квартиру к Акакию, затащила его в загс и уже потом, когда носила первенца, позволила супругу порадовать мать. С тех пор прошло тридцать лет, но у Акакия так и осталась нежная память о своей первой любви к той, которую матушка не одобрила. Честно говоря, Клавдию Сидоровну это до сих пор не слишком тревожило, но вот сейчас эта самая любовь стояла перед ней и куражилась, называя себя Марианной. Какая еще Марианна, самая что ни на есть Машка! Но у Акакия разгорелись щеки. Даже лысина испариной оросилась!