Понаехали! - стр. 28

Здесь просто-напросто небезопасно!

Сперва Ежи наткнулся на остатки беседки, некогда резной и, надо полагать, прехорошенькой. Но ныне, погребенная под тяжестью винограда, она перекосилась, частью рухнула, и осколки дерева торчали из зелени этакими костями.

Мощеная дорожка, то ныряла под мхи, то выбиралась из них отлинявшей змеиною шкурой.

А дом…

Он глядел на Ежи хмуро.

Недоверчиво.

Каменный. И каменная плоть его не поддалась времени. Дом сохранил и изящество колонн, подпиравших портик, и сам этот портик, с которого на Ежи скалился волк. Зверь, исполненный весьма умело, казался живым.

- Фиал, - велел Евдоким Афанасьевич, и Ежи вытащил фиал с остатками плоти, чтобы осторожно поставить на ступени.

Сперва не происходило ничего.

Солнце не померкло. Небо по-прежнему было ясным и безоблачным. Ветер и тот не поднялся. Просто… что-то неуловимо изменилось. Будто сам дом… подобрел?

Не бывает такого.

Или…

- Иди.

Фиал Ежи поднял и на грудь повесил. Странно… все странно… магия эта… в университете ему преподавали основы построения защитных контуров. И в том числе семейного типа, с привязкою на крови. Он бы узнал их и, при толике удачи, сумел бы обойти.

Или вовсе разрушить.

А стало быть, сумели бы и другие, но… здесь он чувствовал силу, но понять не мог, в чем она была заключена. Или это потому, как сам Ежи перестал быть магом?

Но… там, на пристани, он по-прежнему видел, воспринимал чужие заклятья, то же, наложенное на ладью, для крепости. Или вот иное, в парус вплетенное, чтобы парус этот ветер ловил, даже самый слабый.

Видел же!

А здесь?

Темная дверь сама отворилась с протяжным скрипом. Пахнуло… нет, не гнилью, как оно порой случается, скорее уж характерным запахом нежилого дома.

Покинутого.

Брошенного.

Он так долго ждал возвращения хозяев, что сам устал от ожидания. И теперь у дома не осталось сил и на малую радость. А он хотел бы радоваться. Он…

Ежи моргнул и погладил стену.

- Она тебе понравится, - сказал он тихо, нисколько не сомневаясь, что будет услышан. – Но сперва надо бы порядок навести. Думаю, если пригласить людей, чтобы пыль вымели, паутину собрали…

Дом заскрипел.

Застонал.

Заговорил протяжно, переливами.

А Ежи шел. Шел, снимая тяжелые ставни, отворяя окна, впуская теплый летний воздух, чтобы вымел он, вытянул из дома тяжесть прожитых в одиночестве лет.

Комнаты…

Сколько их… одни малы, тесноваты, другие огромны. Выцвела ткань на стенах, поблекла роспись потолка. Трухой облетели засохшие в вазах цветы. Да и сами вазы, покрытые толстым слоем грязи, стали серы и одинаковы. Мебель сохранилась.