Понаехали! - стр. 25
- А ты с чем?
- С дочкою вот, - Фрол Матвеевич поглядел на Баську, сидевшую тихо-тихо. Она и на родственницу свою, которую, как Стасе чуялось, несколько недолюбливала, глядеть опасалась.
- Выросла, - с пониманием кивнула Марфа. – Заневестилась… ищешь кого? Сподмочь?
- Да уж… сподмогли, - отмахнулся Матвей Фролович, брови хмуря. И Маланька тихонечко всхлипнула.
- Ну… сам гляди… хорошая невеста – товар такой… сення хорошая, а завтра глядь, и ужо перестарок, - Марфа отлила чаю в глубокое блюдце, в центр его плюхнула ложку гречишного меду, помешала куском сушки и, поставивши блюдце на растопыренные пальцы, поднесла к губам.
Подула.
- А за тебя, Никанорушка, радая… хотя ж, конечне… возраст у тебя не тот, чтоб брюхатою ходить… - взгляд вдовий задержался на Никаноре, которая от этакой ласки тоже смутилась. – Но ничего, дадут боги, как-нибудь да сладится. И госпожа-ведьма сподмогнет.
- Делать ей больше нечего, - буркнула Баська, за что и была дернута за косу. Сидел-то Фрол Матвеевич, пусть и с супругою своей, а все недалече. – Ай!
- Вот-вот, - покачала головой вдова с укоризною. – Драл ты её мало. В мои-то годы девок безмужних вовсе за общий стол не пускали… не подумайте, госпожа ведьма, это я не про вас.
Стася кивнула, надеясь, что кивок вышел величественным, показывающим, что вовсе она зла не держит. Хотелось закончить затянувшуюся эту трапезу, на которой она сама себе лишнею казалось, ибо люди, хорошо знавшие друг друга, говорили о каких-то непонятных Стасе вещах. Ежи молчал. А Евдоким Афанасьевич и вовсе счел нужным исчезнуть.
Один лишь Бес, пристроившись тут же на лавке – почтенная вдова только глянула и сделала вид, будто так оно и надобно, будто и прежде случалось ей принимать гостей столь странных, - тихо рокотал, успокаивая. Мол, потерпи. Не ты местные порядки устанавливала, не тебе с ними воевать.
…воевать Стася не собиралась.
Она уже поела.
И вообще…
- …а еще бают, что третьего дня с подворья Запасьина холоп сбег, - почтенная вдова и говорила-то неторопливо, ибо людям солидным излишняя суетливость и в речи ни к чему.
- Из новых?
- Апрашка…
- Тот, который кузнец?
- А то…
- И чего сбег?
- А кто ж его ведает? Вроде ж довольный был. На откуп собирал. И себе собрал-то, баили, жену вот еще хотел, договорился ужо, а после сгинул, как и не было…
- Может, и не сбег?
- Может, и не сбег, - согласилась Марфа, чаек прихлебывая. – Только ж… ежели б татьба, шум был бы. Апрашка-то мужик справный, он бы любого татя в дугу согнул… вона, помнишь, на заклад бился? Вола подымал? И поднял же ж! Куда к нему татя… нет, как есть сбег…