Понаехали! - стр. 12

Никто и слова больше не сказал, будто бы… будто бы так оно и надо, чтобы из мужа девица какая-то… нервная до боли девица. У Мишаньки-то и прежде характер был непростой, а ныне вовсе испортился. Оно, конечно, и понять можно, все-таки сильнейшее душевное потрясение, но зачем верещать-то так?

И в волосы вцепился еще.

Ругался матерно, а девице матерно ругаться вовсе не к лицу. Аглая так и сказала. А он… она… в общем, пришлось вновь усыпить. И верно Эльжбета Витольдовна решила, что спящим его в Китеж проще доставить. А там уже, в Китеже, и решать надо, что делать.

- Знаете… к стыду своему, я право слово полагала, что ныне ведьмы совсем уж не те. Матушка моя вот сказывала, что в прежние времена ведьмы на многое способны были… - баронесса Козелкович шла неспешно, глядя прямо перед собою, и люди, которым случилось встретиться на пути её, сами расступались.

Вот у Аглаи никогда не выходило так.

Или… может, прав Мишанька? Баронесса – она из благородных, это чувствуют, тогда как сама Аглая, сколько ни учи, все одно селянкою останется.

- Но вы меня удивили. Поразили в самое сердце, - рука в кружевной перчатке с обрезанными пальчиками коснулась груди.

- Извините, - сказала Аглая, чувствуя, как заливается краской.

Она ведь, право слово, не специально.

- Ах, милая моя… бросьте… мужчины порой совершенно невыносимы! Так и хочется иногда взять и… превратить их. Его… - взгляд баронессы остановился на бароне, который о чем-то беседовал с Нормудом, сыном Асвуда. – Только не в девицу… потом думай, что с этой девицей делать. Да и то, ваш-то помоложе будет, его при удаче и замуж пристроить можно. А мой? Нет, не в девицу…

- В жабу? – предположила Аглая.

Баронесса задумалась, но ненадолго.

- Нет, пожалуй. В жабу, пожалуй, тоже не стоит. Жаба – это как-то… неблагородно. А он все-таки барон.

- Тогда олень? Олень – это в достаточной степени благородно? – поинтересовалась Аглая, чувствуя, что… нет, она вовсе не собирается превращать барона ни в жабу, ни в оленя, ни в кого бы то ни было. В конце концов, она и знать-то этого человека не знает. А превращать незнакомых людей – это признак дурного тона.

Да и с Мишанькою получилось случайно.

Совершенно случайно.

И Аглая сожалеет.

Наверное.

Или нет?

Если так, то… если его назад вернуть не выйдет, то получается… получается, что она… замужем? Но замужем за девицею – это как-то… чересчур. В обществе не поймут.

Или не замужем?

А если не замужем, то надо ли ей вновь выходить? То есть… запутано все.

- Олень? – баронесса глянула на мужа иным взглядом. – Что ж… особенно, если королевский. Знаете, такой, с рогами чтобы… большими.