Помутнение - стр. 30

– Вообще-то я терапевт, – сообщила доктор Бенедикт, – но у меня нет лицензии для работы в Германии. Поймите правильно: я не ваш лечащий врач!

А моей мамой вы можете быть? Бруно просиял, как бы проверяя ее. Но если Клаудиа Бенедикт и была способна читать мысли, она этого никак не выказала, ни ласковым, ни презрительным взглядом.

– Доктор Шеель говорит, что тщательно изучил ваш случай, и он считает ваше заболевание весьма серьезным. Я ознакомилась с его письменным заключением и готова ответить на любые ваши вопросы, если они возникнут, но я нахожусь здесь исключительно в роли переводчика.

Интересно, у доктора Бенедикт такой напуганный вид не потому ли, что она увидела перед собой мертвеца, который сам еще не понял, что умер? Она повернулась к Шеелю. Онколог коротко кивнул, и оба врача обменялись быстрыми репликами на немецком.

– …Frag ihn, ob er die radiologischen Befunde selbst sehen möchte, oder ob die mundliche Diagnose ausreicht. In solchen Fallen irritieren die Aufnahmen einen Patienten oft…[19]

Услышав от Шееля эти слова, Бенедикт замолчала и обернулась к Бруно.

– Да… м-м-м… доктор Шеель интересуется, вы хотите сами взглянуть на снимки или вас устроит простое описание ситуации? Он опасается, что снимки могут вас расстроить.

– Вы имеете в виду, посмотреть томограммы и тому подобное?

– Да.

Он отреагировал на ее слова храброй, как он надеялся, улыбкой.

– Я готов увидеть себя крупным планом, мистер Демилль[20].

Ни она, ни немец не поняли шутки. Бруно пришло в голову, что его подготавливают к тому моменту, когда выяснится, что все в тебе, достойное любви, – лишь замок на песке, который порывом ветра сметет в океанский прибой. Это может стать вдвойне верным, если у тебя нет ни семьи, ни друзей, то есть по большому счету те черты твоего характера, которые могли бы вызывать любовь, нравились только тебе и больше никому.

Доктор Шеель вытряхнул из конверта рентгеновские снимки и разложил поверх простыни. Бруно увидел серо-черные бесформенные кляксы, похожие на лужицы грязи, извивающиеся белые ниточки, точно минеральные вкрапления в горной породе – но в этих призрачных изображениях не было ничего общего ни с ним самим, ни с иным человеческим существом. Снимки были испещрены стрелочками и скобочками, а также мелкими рукописными надписями, нанесенными красной шариковой ручкой. Пока Бруно притворялся, будто рассматривает снимки, Шеель что-то тихо бормотал по-немецки, иногда делая паузы, чтобы Бенедикт могла перевести.

– Доктор Шеель полагает, что у вас образовалась менингиома – опухоль, затронувшая центральную нервную систему. Вам знаком этот термин?