Помощница ведьмака. Книга 3. Навь - стр. 12
– Пусти, – расслышал он через хрипы.
Толпа ликовала, орала, кто-то даже засвистел. Генрих не чувствовал холода, а только странную эйфорию, охватившую его от чувства своего превосходства. Да только она прошла слишком быстро, едва князь расслышал среди хрипов Богдана, слова его противника.
– Пусти…мне эта работа нужна…у меня дома детишек пятеро… – и снова попытался достать Генриха.
– Врешь, – просипел в ухо громиле молодой князь.
Богдан дернулся в руках Генриха, попытался освободиться от жесткого захвата и затих, смирившись после недолгой борьбы. Бывший волкодав отпустил противника и устало поднялся на ноги выругавшись. К нему уже спешил Лех и люди что-то кричали. Кажется, их симпатии изменились, но князю уже было не до этого. Он покосился на хозяина таверны, почувствовав, как мужчина положил свою руку ему на плечо.
– Ты доказал, – произнес пан Дыблик, а Генриху стало не по себе. Что, если Богдан говорил правду? Тогда ему такая победа и даром не нужна! Чем он только думал, а точнее – о чем! Проклятые деньги затуманили разум!
Он снова выругался.
– Я беру тебя, – произнес Лех и улыбнулся. – Вот уж не думал, что кто-то когда-нибудь уделает нашего Богдана!
– А что, у твоего охранника и правда пятеро детей? – зачем-то спросил Генрих.
– Да. Своих трое и двое брата, что умер с женой прошлой весной от лихорадки, – отмахнулся хозяин, – тогда много народу померло. Ну, да какая разница. Ты доказал, что лучший. А мне именно лучший и нужен!
– А…ааа, – зачем-то протянул Генрих, понимая, как глупо это звучит, а затем отошел от пана Дыблика и нагнулся к Богдану, который продолжал лежать на земле, смешанной со снегом, и смотрел куда-то в небо.
– Вставай, – Генрих протянул поверженному противнику руку. – Что сразу не сказал?
Богдан покосился на протянутую руку, а затем сел, отряхнулся, как огромный кот и улыбнулся.
– Не думал, что ты такой прыткий окажешься! Считал, уделаю на раз.
– Так надо впредь думать, – и Генрих улыбнулся в ответ, а Богдан принял его руку и поднялся отряхиваясь.
– Ты заслужил эту работу, – сказал чуть позже, оглядываясь на гостей таверны, что насытившись зрелищем возвращались в тепло дома. И только пан Лех стоял и смотрел на обоих мужчин, прищурив глаза.
– Такая работа мне не нужна, – отмахнулся князь. – А тебе детей кормить.
– Ты уж прости, – извинился охранник и оба посмотрели на Дыблика, который ждал их, продолжая стоять на снегу.
– Что-то я ничего не понимаю, – заявил раздраженно пан Лех, заметив, что два мужчины, еще недавно мутузившие друг друга в снегу и грязи, теперь разговаривают, словно закадычные друзья. Это ему не нравилось. Он вообще не любил то, чего не понимал. А не понимал он в этой жизни многое.