Помощница и её писатель - стр. 2

— Слушай, Оль…

— Ни-на, — по слогам произнесла подруга, уже почти рыча, — хватит ломаться. Да, Бестужев с амбициями, апломбом и короной на голове. Да, он не самый приятный человек в общении. И да, я понимаю, что после случившегося тебя от мужиков воротит. Но у тебя Маша! Подумай о ней. Ты ей подарок на Новый год вообще купила?!

Вот это был запрещённый приём.

— Ладно, — сдалась я. — Давай адрес. Куда там завтра к девяти ехать?

— Правильное решение, — похвалила меня Оля со вздохом облегчения и принялась диктовать адрес Бестужева.

Съезжу к нему, так уж и быть, послушаю, что скажет. Может, я ему вообще не подойду? Он красавец хоть куда, вдруг ему фотомодель нужна в помощницы?

Хотя… тогда вряд ли он приехал бы искать её в издательство.

2. 1

Нина

Чуть позже, когда папа вернулся из школы вместе со счастливой Машей и мы сели обедать, я рассказала им о том, куда собираюсь ехать завтра. Ни дочь, ни отец не знали, в какой заднице мы оказались стараниями моего бывшего ухажёра, — ни к чему им: Маша ещё мала, а папа только распереживается почём зря. Он до сих пор считает меня цветочком. Хотя я уже давно если и цветочек, то только кактус.

В общем, родным я сказала, что меня уволили по сокращению штата — кризис в мире, новогоднюю премию платить денег нет, вот и погнали метлой пару-тройку сотрудников. Папа расстроился и теперь изо всех сил ждал, когда я устроюсь на другую работу.

— Ух ты! — восхитилась Маша, как только я поведала о том, что завтра с утра отправлюсь на собеседование к Бестужеву. — Настоящий писатель?! А что он пишет?

Я страдальчески вздохнула. Всё, в глазах дочери загорелся огонь любопытства — теперь она с меня живой не слезет, пока я ей хотя бы пару книжек Бестужева не перескажу.

— Да разное, Мась. В основном детективы. Но такие… с особенностями. Не совсем про наш мир. То есть мир как бы наш, но в нём существует то, чего на самом деле нет.

— Дед Мороз, что ли? — уточнила дочь, и папа поперхнулся картофельным пюре. — Не, ну а что? Люда считает, что Дед Мороз — это сказка. А сказка — это выдумка.

— Видишь ли, Мась… — тут же начал папа, и я улыбнулась: родитель сел на своего любимого коня, и теперь дочке будет не до Бестужева. Когда-то папа работал в школе учителем русского языка и литературы и о сказках был способен разговаривать часами. А я в это время смогу нормально пообедать, а не пересказывать урезанное содержание романов Бестужева.

Писал он, по правде говоря, офигенно. Я даже завидовала. Я сама много раз пыталась написать хоть что-нибудь, но… не тянула. Начинала я бодро, но начать — это, уж извиняюсь за каламбур, только начало, ещё как-то надо и продолжить, и закончить! И мне не хватало чего-то, чтобы придумать дальнейшие события и раскрутить их так, дабы было интересно. Ближе к середине повествования я понимала, что становится скучно даже мне — значит, дело труба. И бросала.