Помнишь, ты сказал, что я никто?.. - стр. 40

– Не называй меня так, – я впилась ногтями в его руку, оставляя на ней отметины, но казалось, что парню было плевать.

– До сих пор держишься за свою гордость? – Адан приподнял один уголок губ. Смотрел на меня, как на ничтожество. – Хочешь следующей ночью я докажу тебе, что гордости у тебя нет? Что ты и правда подстилка?

– О чем ты вообще? – я скривилась, а Монтеро оскалился. Отрицательно качнув головой, я попыталась прогнать из головы лихорадочные мысли и, так и не дождавшись ответа, развернулась после чего побежала прочь.

Я правда не понимала, о чем говорил Адан, пока этим вечером меня к себе не вызвал отец.

Когда управляющий сказал, что папа ждал меня в своем кабинете, я сильно насторожилась. На моей памяти, такое происходило только один раз. А именно – четыре года назад, когда впервые зашел разговор о моем переезде в  Толедо для поступления в закрытый женский колледж.

Совершенно не понимая, что могло произойти, я начала волноваться. Даже когда спускалась на первый этаж, мысленно саркастично предположила, что, может, папа просто захотел увидеть свою дочь. Поговорить и спросить, как у меня дела.

Ага. Конечно. Папа никогда не интересовался моей жизнью. Разговаривал он со мной лишь в те моменты, когда я совершала оплошности и, конечно, эти разговоры ни в коем случае нельзя было назвать приятными, но все же к себе в кабинет он меня вызывал лишь во второй раз и это сильно настораживало.

Сжав ладонь в кулак, я сделала глубокий вдох, после чего постучала в дверь.

– Мне сказали, что ты хотел меня видеть, – сказала, заглянув в кабинет.

– Войди и сядь на диван, – коротко бросил отец, после чего отвернулся от меня и продолжил телефонный разговор. Я сделала так как он сказал и нервно прикусила губу.

Я боялась папу потому, что отчетливо чувствовала тяжесть его характера и то, что в нем присутствовала безжалостность. Я отчетливо понимала, что, если я действительно что-то натворила, папа на это глаза не закроет.  Жестко накажет.

Папа закончил телефонный разговор, после чего наконец-то посмотрел на меня, а я тут же против воли поежилась.

– Пап, что-то случилось? – спросила, стараясь не выказывать нервозности в голосе.

– Что происходит между тобой и наследником семьи Монтеро? – папа никогда не повышал голос, но все равно в тоне было нечто такое, что заставляло сжаться. Да и сам вопрос пробил сознание.

– Н-ничего, – тут же отрицательно качнула головой.

– Лжешь, Камила, – отец сел в кресло и наклонился вперед, при этом сурово нахмурив брови. – Мне стало известно, что он намеревается перекупить то, что очень сильно нужно мне. При разговоре о том, чтобы он не лез к тому, что хочу я и не нарушал спокойствие между семьями, наследник Монтеро сказал, что у меня тоже есть то, что хочет он. А именно, моя единственная дочь во временное пользование. По его словам, лишь для этого ты подходишь, – в голосе папы начала просыпаться ярость. – Как ты это объяснишь? Почему наследник Монтеро говорит такое? Опять бегала за ним? Тебя колледж ничему не научил?