Поместье Даунтон. Начало - стр. 26
В жизни редко случается, как планируешь.
«Ко времени обеда морось прекратилась, но сам обед не состоялся!
Услышав взволнованный голос матери внизу, Кора поспешила узнать, в чем дело.
– Ах, боже мой! Как я сочувствую молодому графу Грэнтэму!
Заметив дочь, миссис Левинсон возопила теперь уже в ее сторону:
– Кора, леди Маргарет прислала извинения, обед не состоится.
Кора едва сдержалась, чтобы не заметить ехидно: не потерял ли конь Роберта Кроули подкову, не укусила ли его самого бешеная собака… Хорошо, что прикусила язычок, потому что новость, сообщенная матерью следом, к едким шуткам никак не располагала:
– Умер граф Грэнтэм, брат леди Маргарет.
Умер отец Роберта!
– Как?! Когда?!
– Этой ночью в Даунтоне. Это все, что я знаю. Нужно послать им наши соболезнования.
«Леди Маргарет и остальным сейчас не до соболезнований», – подумала Кора. А еще подумалось, что действительно пора домой…
Эта же мысль засела и в голове миссис Левинсон, она вдруг вспомнила, что ее собственный супруг давным-давно один в Нью-Йорке, пока она с дочерью разъезжает по Европе. Ну, конечно, не один, мистер Левинсон себе в плотских и эстетических удовольствиях не отказывал, занимаясь меценатством по отношению к… симпатичным актрисам. Вместе с мистером Джеромом они практически содержали по несколько певиц и актрис.
Миссис Левинсон относилась к данной проблеме философски, полагая, что лучше точно знать, с кем муж проводит время, будучи твердо уверенной, что ради женитьбы на этой сопернице Левинсон с супругой не разведется. Актрисам можно дарить бриллианты и лошадей, помогать делать карьеру, оплачивая туры, приемы и роскошные туалеты, лошадей и даже любовников, но не жениться. Светские акулы куда опасней, эти способны заставить развестись, а развод означал не только потерю положения, но и сильное урезание в средствах. Нет уж, пусть остается как есть. Если у супруга хватает средств на актрис помимо удовлетворения любых дорогостоящих прихотей жены, пусть себе увлекается. Условия два: во-первых, делать все в рамках приличий, во-вторых, никаких незаконнорожденных детей!
Мистер Левинсон условия выполнял, а потому миссис Левинсон могла не волноваться.
Она и не волновалась… Ни в Италии, ни во Франции, ни дома, а вот в Лондоне вдруг поняла некую истину: высший свет очень капризен и не прощает малейшей тени на репутации. Как бы человек ни грешил, он должен делать это так, чтобы никто не мог обвинить. Возможно все, но за закрытой дверью.
Это результат всепроникающей викторианской морали, очень строгой и даже ханжеской. Не будучи в состоянии выполнять множество требований и соблюдать запреты, люди научились иному – скрывать нарушения. Лишь бы внешне все оставалось пристойно. Родственник, совершивший недостойный с точки зрения викторианской морали поступок или ведущий недостойную жизнь, бросает тень на всю фамилию.