Размер шрифта
-
+

Помаши мне на прощанье - стр. 42

О, она не должна об этом думать, тем более что видела газету уже позже ужасного события и даже тогда не написала Дейзи.

Джек как-то странно на нее поглядывал.

– Грейс, тебе будет легче, если я скажу, что с радостью пошел бы на войну, помогать врачам, насколько мне позволяют мои знания? Но надевать дурацкий мундир и стрелять в людей… я на такое не способен.

Грейс охватила невыразимая грусть. Она так верила тому, что он говорил. Оказывается, он готов к грубому обращению, презрению и насмешкам.

– Джек, откуда ты знаешь, что это правда, что «не убий» сорвалось с уст Господа? Что Он говорил с каким-то человеком и употреблял именно эти слова?

Джек долго, сожалеюще смотрел на нее.

– Бедная дорогая Грейс! Так написано в Библии, а священная книга – это Слово Господне.

– Кто так сказал? Господь ведь не писал ее сам, верно?

– Нет.

Даже по единственному слову было ясно, как парень раздражен, как зол на нее и на глупый спор. Но для нее эти великие моральные вопросы были просты. Грейс редко ходила в церковь, чему немало способствовала Меган. Она даже запрещала ей посещать службы. Только когда Грейс окончила школу и стала работать в заводской конторе, ей удалось вместе с подругами посетить рождественскую службу. Для нее это стало праздником, но она грустно гадала, что больше привлекает ее: музыка, свечи, огни и ризы священников или сама религия.

Грейс была практична по натуре. Слова учителя «История пишется теми, кто победил в битве. Не побежденными» глубоко на нее повлияли. Возможно, победители не говорят всей правды и, возможно, человек или люди, какими бы святыми они ни были, излагая речения Господни, не пересказывали их слово в слово, а перевирали.

– Боже, бедный Уолтер в одиночку моет бидоны. Нам лучше поторопиться, – закончила она.

Глава 5

Конец мая 1940 г.

Грейс никогда не видела ничего более чудесного, чем весна на ферме. Красота, которая предстала ее глазам, поражала девушку. Крошечные почки на веточках распустились за одну ночь, сияя разными оттенками зеленого, крупные цветочные бутоны раскрывались, и от этого зрелища хотелось плакать. Островки примул уступили место нарциссам, гиацинтам и прелестным полевым цветочкам, названий которых она не знала. Деревья и кусты живой изгороди, отгораживавшие поля, тоже расцвели.

– Видела кусты? – спросил Хейзел. – Они здесь уже больше ста лет. Смотри, знаешь, что это такое?

Он показал на тонкую ветку.

– Нет, – ответила она.

– Лещина это, а вон то?

– Остролист. А что это, колючее и с цветами?

– Ах, да май это. Боярышник, – пояснил он, видя ее удивленное лицо. – И не спрашивай, почему он называется так. Исо, возможно, знает, да и его жена тоже, особенно насчет цветов, но мы давно называем его майским цветом.

Страница 42