Полюс Доброты - стр. 6
Голос Олега источал сожаление. А эмоции так и звенели досадой на Григория Алексеевича – дался ему этот раствор! – и страхом, что обман откроется.
Он не следил за раствором, – поняла Эри. Ну или какое-то время следил, на сколько терпения хватило, а потом махнул рукой и решил, что и так сойдет.
Эри стало ужасно жалко расстроенного Григория Алексеевича, сгорбившегося над «изношенными» приборами. А толстозадого лентяя Олега она с детства терпеть не могла.
– Он врет, – глядя на Олега, презрительно процедила Эри. – Он не следил за приборами. Сериал смотрел.
– Что-о?! – вскинулся Олег. – Да как ты…
– Тихо! – оборвал Григорий Алексеевич. – Олег. Ну-ка, посмотри на меня.
Толстяк с вызовом, ненавистно глянув на Эри, вскинул голову.
– Проверить, чем ты занимался, очень просто, – с нехорошей мягкостью проговорил Григорий Алексеевич, – нужно всего лишь открыть твой планшет и посмотреть вкладки. Ты готов их показать?
Олег побагровел. И в несколько секунд, под взглядом Григория Алексеевича, превратился из взрослого, оскорбленного в лучших чувствах мужчины в нашкодившего мальчишку.
Григорий Алексеевич покачал головой.
– Уходи, – брезгливо кивнул в сторону двери. – Тебе давно не десять лет. Тогда мне прибегнуть к крайним воспитательным мерам не позволяли, а сейчас, увы, уже поздно. Что выросло, то выросло… Убирайся.
Олег хватанул воздуха.
– Какая же ты дрянь! – выпалил в сторону Эри. И выскочил из клиники, громко хлопнув дверью.
А Эри уронила голову на руки и разрыдалась.
– Он ненавидит меня! – заливаясь слезами, выкрикивала она. – Меня все, все ненавидят!
Григорий Алексеевич долго ее успокаивал. Говорил, что Эри неправа и всё надумала. Ее ценят, любят, а Олег поступил мерзко. И, если он сам не поймет, что нужно извиниться, придется это объяснить. Переживать и плакать тут в любом случае не о чем.
Врач проводил Эри до комнаты – другие ребята жили в общих спальнях, а Эри, как старшей, выделили отдельное помещение. Когда-то она этим ужасно гордилась – пока не поняла, что ее просто-напросто отселили от остальных.
Заснуть Эри, как ни пыталась, не смогла. Решила, что надо вернуться в клинику – Григорий Алексеевич наверняка еще не спит, приспособит полуночницу к какому-нибудь делу. А может, поболтает с ней немного – единственный человек, с кем Эри могла себе позволить быть откровенной.
Но, подойдя к клинике, поняла, что Григорий Алексеевич не один. Из-за неплотно прикрытой двери доносился голос Елены Викторовны. Эмоции обоих Эри тоже слышала.
Когда-то она дала им обещание не слушать эмоции и честно старалась этого не делать. Но сейчас чувства этих, обычно сдержанных людей, кипели так, что Эри замерла у дверного косяка. А в следующий момент услышала свое имя.